- И куда теперь? – После столовой Кэр с Мизори стояли в паре метров от базы и наблюдали за часовым, который переминался с ноги на ногу в попытках согреться, но ему это никак не удавалось.
- Решай сам, я ни разу не была на охоте, тем более на такой. – Девушка не захо-тела возвращаться в комнату, чтобы надеть плащ, поэтому сейчас посреди сибирской зимы они смотрелись весьма странно, особенно если учесть, не прекращавший сы-пать, но всё же поредевший, снег. – Совершенно не понимаю, что делать.
- А, всё просто, повинуйся инстинктам, почувствуй хищника внутри себя, его жажду, представь его азарт, когда он загоняет свою жертву, соединись с ним, стань зверем, дикой лесной кошкой. – Кэр представил себе Мизори, стремительно прон-зающую ночь смертоносной стрелой, а потом одним прыжком настигающую какого-нибудь лося и поражающёю его одним точным ударом. Зрелище обещало быть впе-чатляющим. - Кстати, у вас в роду случайно кошек нет?
- Не знаю, а почему ты спросил?
- Да так, вспомнилось кое-что…
- Понятно… - Пробормотала она, заливаясь румянцем из-за того, что увидела его воспоминание утра перед посвящением и его тогдашние мысли о ней. – Пойдём или полетим?
- Думаю, лучше пойдём, погода не лётная.
В пяти километрах от лагеря военных в воздухе запахло кем-то теплокровным и донельзя вкусным и Кэр, уже готовый начать грызть деревья, если ничего другого не останется, едва себя сдерживал. Мизори отреагировала на запах более спокойно - продолжила бежать вперёд и даже не подумала сходить с ума, что очень поразило Кэра, обычные новообращенные, о которых рассказывал его дедушка, при запахе крови не могли с собой ничего поделать, бросаясь на добычу похуже оголодавшего шакала при виде халявной падали, но Мизори ни о чём подобном даже не подумала. Напротив, девушка сохраняла холодное спокойствие, обдумывая, как же ей лучше подобраться к животному, чтобы остаться не замеченной – прямо-таки настоящий охотник.
Когда до жертвы оставалась примерно миля Мизори вдруг пропала из поля зре-ния Лаэды, исчезла, растворившись в тенях ночи. Определить где она позволяла только ментальная связь, девушка не удалялась более чем на пять метров, но точнее сказать ничего было нельзя, девушка оставалась вне поля зрения. Точно так же она появилась прямо за спиной Кэра при их первой встречи, принеся полотенце своей сестре.
«Как ты это делаешь?».
«Что «Это»?» - девушка появилась совсем рядом, ещё чуть-чуть и коснётся его левой рукой.
«Я тебя не вижу. Могу чувствовать, но не вижу глазами, ты исчезла, я тебя даже не слышу».
«Не знаю, но мне нравится! Не ожидала, что смогу бежать с такой скоростью, потрясающе!».
«Это ещё не всё, теперь… - Кэр хотел сказать что-нибудь ещё о её новых воз-можностях за счёт вампирьей сущности, но прервался, вспомнив о том, что всё это – его вина. – Прости меня…».
«Замолчи!!! Сколько раз можно повторять – я должна говорить тебе «спасибо», а не ты извиняться передо мной!?» - гнев в её мыслях обескураживал, но приводил в норму.
«Не могу поверить, что человек может так спокойно относиться к подобной си-туации. Не может человек радоваться такому!» - продолжая бежать вперёд, выпалил Кэр.
«Я могу».
«Да, наверное, это так».
Стадо животных осталось позади, но до них уже не было никакого дела, девуш-ка заняла все мысли, чувство вины, никогда не покидавшее, вновь захлёстывало его, заставляя страдать.
«Не верю, что она может радоваться, - Лаэда как мог, скрывал эти мысли от неё и, судя по тому, что никакой реакции не последовало, ему это удалось. – Раньше она могла спокойно жить, без проблем выходить на улицу, проводить время в компании людей, в тот же парк развлечений сходить, а теперь? Теперь всё сильно осложни-лось! Ладно, если бы мы были вместе, это еще, куда ни шло, я себя всегда сдержи-вал, но она… Мизори теперь навряд ли сможет даже по улице пройти без насилия над собой. Эта проклятая жажда, почему вампиры не могут переносить её менее му-чительно? Почему нам постоянно хочется крови, а не только тогда, когда она дейст-вительно необходима? ».
Внезапно Мизори сбила его с ног и, усевшись на Кэра сверху, влепила ему звон-кую пощёчину с такой силой, что будь он простым человеком, размозжила бы голо-ву.
- Прекрати!.. пожалуйста. Хватит винить себя за то, в чём ты не виноват! Даже если бы у меня был выбор, я бы стала вампиром, не смотря ни на что, поймёшь ты это когда-нибудь или нет?! Я хочу быть с тобой навсегда и мне плевать, кем я бу-ду!!! Понимаешь?!..
Слёзы потекли из её глаз, падая прямо на лицо Лаэды, её кулачок бессильно ко-лотил по его груди. И парень обнял её, крепко-крепко прижал к себе, прижавшись свой щекой к её.
- Спасибо… хватит плакать. – Сквозь собственные слёзы прошептал Кэр, за-правляя прядку волос ей за ухо. – Прости, я сделаю всё, чтобы ты больше никогда не плакала, обещаю! Только слёзы радости… спасибо, что не винишь меня, спасибо. Идём со мной в наше будущее. Вечное.
- Да… - Растерянно пролепетала Мизори, расслабившись и опуская руки на его плечи, прижимаясь к нему всем телом. – Позаботимся друг о друге в будущем? – Полувопросительный шёпот пронзал насквозь, и Лаэда помимо своей воли прижал девушку к себе ещё сильнее.
- Конечно, Мизори, я люблю тебя.
- Да…
Они лежали в снегу непонятно сколько времени и, наверное, смогли бы проле-жать ещё дольше если бы не одна маленькая неприятность в виде медведя шатуна, набредшего на них в поисках пищи (или что там могут искать медведи посреди зи-мы?).
Засмотревшись на её милое лицо, её глаза, блестящие от впервые переживаемых эмоций, её губы бледные и холодные, но только для других, для него же они мягкие и тёплые, нежные, на нежную кожу, тонкий и аккуратный носик, волосы, падающие ему на лицо мягким бархатом… В общем, залюбовавшись, парень смог заметить ог-ромную, но тощую, мохнатую зверюгу только в тот момент, когда случайно глянул за спину Мизори, и это волосатое чудовище смогло подобраться достаточно близко, чтобы сцапать их одним махом.
В то же мгновение Широюки, поняв причину неестественного искривления лица Лаэды, рванула в сторону, увлекая за собой и его, и отбросила остатки человеческого обличия… Мгновенно проснулись все звериные инстинкты Кэра, вслед за её ин-стинктами, единственное, что связывало его с реальностью был запах, запах проти-востоящего хищника. И этот запах был несравненно лучше запаха оленьего стада, с тем же успехом можно сравнить вкус солёной и пресной пищи…

- И что теперь делать?
- Прости, забыл предупредить, что звери имеют привычку сопротивляться, к то-му же, я не ожидал, что мы нарвёмся на медведя.
- Но как я теперь должна выходить наружу?! – Мизори почти прослезилась, пы-таясь хоть как-то прикрыть верхнюю часть тела обрывками, некогда бывшими кожа-ной курткой, под которой теперь были только и опять же обрывки чёрной водолазки.
- Попросим что-нибудь у Клименко-сана, а если ничего не получится, возьмёшь мою футболку, правда её постирать надо. – Кэр скинул жилет и снял футболку, ко-торую носил поверх водолазки, протянув её дёвушке.
Встреча с «шатуном» не прошла для Мизори даром, даже не смотря на то, что она оказалась гораздо сильнее зверя, он всё равно не согласился расстаться с жизнью просто так и сделал всё, на что был способен, точнее, попытался разорвать хрупкую на вид девушку на части, но, к несчастью для зверя, она оказалась далеко не такой хрупкой. Конечно, удар её отшвырнул, но недалеко и не надолго, Широюки прояви-ла чудеса кровожадности, сначала переломала медведю добрую половину костей, чтобы не дёргался, потом выпила его до капли и под конец с безумной улыбкой на лице и таким же блеском в глазах изорвала обескровленную тушу на части, разбро-сав их далеко окрест.
- Спасибо. – Она зашла за штору, которой отгородила свою кровать от осталь-ной комнаты. – И вот ещё, неужели во время охоты от жертвы всегда остаются одни ошмётки?
- Нет, наверное, я впервые охотился с кем-то, обычно это происходило в одино-честве, но я что-то не припомню, чтобы со мной происходило нечто подобное. Ты выглядела просто ночным кошмаром людей, настоящая полночная вестница смерти, я впечатлён! – Лаэда даже зааплодировал, но, почувствовав её напряжение, решил оставить шутки на «потом». – Не беспокойся, твоё поведение не настолько чудо-вищно, в первый раз со многими такое случается, дед рассказывал. Ты же не челове-ка убила.
- Чувствую себя монстром, а самое обидное то, что мне это понравилось.
- Но среди людей ты же сдерживаешься, причём, на удивление здорово, а они, согласись, пахнут куда аппетитнее медведя.
- Да уж, твоя правда. – Мизори вышла из-за шторы крутанулась на месте, де-монстрируя новый наряд. – Ну, как тебе?
- Не скажу что плохо, но раньше было лучше… и эротичнее. – Прищурив глаз и заставляя девушку порозоветь, прошептал последнюю фразу Кэр.
- Прекрати меня смущать, кровопийца похотливый. – Недовольно буркнула она, отворачиваясь, делая при этом страшно обиженное лицо.
- Да, шучу я! – Почему-то, связь никак не помогла понять, серьёзна Мизори или нет, поэтому пришлось разворачивать её лицом к себе и заглядывать в глаза. В них плясали бесенята. – Издеваешься?
- Угу. – Она показала левую руку с кольцом тётушки Фэй и игриво улыбнулась.
- Поиграем. – Зловеще ухмыльнулся парень, словно бы невзначай аккуратно снимая её кольцо.
«Хорошо иметь богатую фантазию» - Подумал он перед этим, а когда печать оказалась у него, спустил эту фантазию с цепи, в красках и деталях представляя, как пирует посреди банка крови центральной токийской больницы. Дальше он нарисо-вал у себя в голове мираж жаркой безводной пустыни, в которой витает отдалённый аромат свежей крови, но до неё не дойти, как ни старайся. Широюки стойко держа-лась всё пустыню, пока Кэр снова не вернулся к пиру в больнице, тогда она сдалась, и неизвестно чем бы всё это закончилось, если бы не пришёл Влад, чтобы позвать на брифинг. Девушка сразу же пришла в себя.

- Итак, начнём. – Будто во время светской беседы заговорил Клименко, когда в его жилище собрались все обитатели небольшого поселения, гордо именуемого во-енной базой. Всего десять человек, не считая самого капитана и троих вампиров. – Вот наша цель, снимки делались со спутника неделю назад, когда циклон только подходил, так что все вы можете заметить, что противник вооружён тремя боевыми роботами типа «Вепрь» и шестью Т-80, так же разведка доложила, что в подземной части лаборатории располагается гарнизон из тридцати человек вооружённых АК-74, но у них есть и гранатомёты, какие точно выяснить не удалось… - Картинка, проецируемая на стену громоздким агрегатом доисторического производства задёр-галась и сменилась другой - топографической картой окрестностей вражеской базы с нанесёнными на неё пометками. – Вы двое, новоприбывшие, обратите на это особое внимание. Наступление будет происходить с трёх направлений: с востока буде рас-полагаться отряд штурмовиков, иначе, Синий отряд, они выступят первыми тем са-мым отвлекут на себя внимание, их прикрывает Красный отряд, выступающий с юга вслед за Синими, на «Гепард» установлено снаряжение «Б» класса, так что он возь-мёт на себя вражеские танки, «Арбалет» уничтожит БР…
- Разрешите обратиться, кэп! – Со своего места встал один из пилотов роботов, крепкий высокий мужчина со светлыми волосами и необычно красивым лицом, его едва заметный акцент выдавал в нём немца.
- Говори, Ганз.
- Предлагаю разделить Красный отряд, чтобы с западного направления наступал «Гепард», чтобы уничтожить вражескую технику хватит одного «Арбалета», а дети пусть останутся здесь и поиграют во что-нибудь. – Он иронически усмехнулся, взглянув на подростков, стоящих позади всех.
- Отставить юмор, Ганз Шнейдер! После брифинга потягаешься с парнем на ру-ках… Это - приказ.
- Будет исполнено. – Разводя руки в стороны, немец горько вздохнул, будто ка-питан приказал отнять у ребёнка конфетку.
- Продолжим. С запада выступите вы трое, вы не должны выдавать своего при-сутствия до последнего момента. Кэр Лаэда и Широюки Мизори должны незамечен-ными проникнуть вот сюда, - На стене появился недоделанный план подземной час-ти лаборатории, – хорошо запомните маршрут, корректировать будете после про-никновения, точного плана добыть не удалось. Граф, прикроете их, останетесь у входа в саму лабораторию, не пропуская никого вовнутрь, если к тому времени Кранный и Синий отряды ещё будут продолжать штурм, в случае устранения внеш-ней угрозы, присоединяетесь к остальному отряду и следуете моим указаниям, ваш отряд получает позывной «Зелёный». Начало операции намечено на двадцатое число в 21:00, у вас будет три дня на подготовку и координацию действий, надёюсь, что вы все сработаетесь с ними двумя. А теперь, можете идти. Шнейдер, не забудь об арм-рестлинге с Кэром! – Уже более будничным тоном закончил капитан и включил свет.
Военные расправили плечи, поднимаясь с неудобных деревянных лавок, и нача-ли, не спеша расходиться по своим делам. Трое штурмовиков отправились в столо-вую, за ними увязались пилоты второго робота «Гепарда», остальные, исключая Дракулу, запершегося в своей комнате, столпились в жилом помещении, чтобы по-смотреть, как их лучший пилот робота новейшей модели будет скручивать ребёнка в бараний рог.
Посреди помещения поставили деревянный стол, который притащили из столо-вой, и две табуретки. Второй пилот «Арбалета» встал справа от Ганза, слева распо-ложились двое штурмовиков, третий забрался на второй ярус кровати, вероятно, со-бираясь сразу лечь спать, после того, как Кэру сломают руку. Но молодой вампир, почему-то, никакого волнения или, тем более, страха не выказывал, спокойно сидел и ждал, пока противник подготовится, его спутница тоже оставалась смертельно спокойной, стояла позади него, положив руку на его плечо, и мило улыбалась.
- Не боишься, что потом писать не сможешь? – Глумливо осведомился немец, скидывая «ушанку» на свою кровать, прямо под той на которой разлёгся один из солдат.
- Давайте начнём, пожалуйста. – Спокойно сказал Лаэда, ставя правую руку на стол, а второй берясь за его край. Сверху послышался смешок.
- Парень, даже Кэп не может побороть Ганза.
- Не пугай ребёнка. – В тон говорившему усмехнулся пилот. – А то он штаны обмочит.
Кэр почувствовал, как Мизори сильнее стиснула его плечо, едва сдерживая гнев, противник уже сел на своё место и крепко сжал его руку. Судить схватку вызвался второй пилот, сосчитав до трёх, он отпустил их руки, и все взрослые почему-то от-ступили на шаг.
Шнейдер, похоже, не шутил про сломанную руку, рванул сразу и со всех сил, так, что затрещал стол, но Лаэда не собирался проигрывать, тем более, Клименко этим приказом хотел доказать его полезность в предстоящем штурме, Кэр совсем немного напряг руку и рывок противника ни к чему не привёл.
- Что ты с ним играешь? – Послышался недовольный голос сверху. – Не тяни, подъём в шесть утра никто не отменял.
Это мнение разделяли и остальные, но не Ганз, уже минуту давящий на руку парня, но, не смотря на все усилия, ничего не добившийся, только вспотел и покрас-нел. Сдаваться было не в его привычках, но сейчас он готов был поклясться, что бы-стрее согнул бы подкову, чем уложил руку Кэра на стол, даже футболка начала тре-щать, не выдерживая напряжение мышц, а парень продолжает невозмутимо смотреть ему в глаза, его рука же словно скала, остаётся неподвижной, даже не дрожит.
«Завязывай, Кэр, тот человек ведь дело говорит, про подъём» - спустя ещё ми-нуту не выдержала Мизори.
«Ты, пожалуй, права».
Негодующий возглас огласил бараки, кто-то даже нецензурно выругался, когда рука пилота первого робота оказалась на столе, как она там оказалась никто, не раз-глядел, но Шнейдер проиграл и, судя по его стону, ему срочно нужно в медблок, вправлять вывихнутую руку.
- Что ты такое? – Прохрипел немец, держась за руку и несколько испуганно гля-дя на Кэра, который вставал со своего места и даже не думал разминать руку, кото-рая должна была онеметь после такого состязания.
- Кэр, Кэр Лаэда, ученик старшей школы Джендай, глава театра Джендай, боль-ше вам лучше пока не знать. – Подавлено ответил он и постучал в комнату, оттуда раздались шорохи, и дверь открылась, на пороге стоял недовольный граф. – Извини-те меня, пожалуйста, Шнейдер-сан, я перестарался, доброй ночи вам всем. – После низкого поклона Лаэда скрылся за дверью, оставив шокированных людей одних, Мизори, уловив его настроение, тоже поклонилась и пошла следом.
- С завтрашнего дня они начнут обходить меня стороной, шептаться за спиной, и не сядут со мной за один стол даже по приказу капитана Клименко…
- Разве тебя это волнует? Ты же вампир, какое тебе дело до того, что думают о тебе смертные? – Не понимая упадка настроения парня, изумился Влад, растягиваясь на жёсткой кровати и наблюдая, как Мизори садится на кровать Кэра. – Ты же, всё равно, не будешь жить среди них, рано или поздно придётся снова уйти… - он пре-рвался, когда Лаэда принял драконий облик и свернулся кольцами на коленях де-вушки.
- Ты точно ничего не знаешь. – С грустью заговорила Широюки, опуская руку на рогатую голову дракона, после того, как уселась поудобнее, подложив за спину подушку. – Кэр с самого рождения жил среди людей, даже его родной дедушка, вос-питавший его - человек, поэтому он так переживает - кем бы он ни был, вампиром или драконом, в душе он останется человеком.
- Невозможно. – Самоуверенно заявил Дракула. – Не мог вампир прожить среди людей семнадцать лет, его бы вычислили и, скорее всего, убили, слишком много жертв. Но, вот что странно, он говорил, что родился вампиром, это же невозможно! Даже если его обратили сразу после рождения, он должен был остаться младенцем… - Он на пару секунд задумался, уставившись в потолок, а когда снова взглянул на со-беседницу, на её месте сидел Кэр, а девушка-дракон обвивалась вокруг его шеи.
- Чистокровные вампиры похожи на людей гораздо больше, чем, такие как ты. Мы можем размножаться так же, как люди, растем и иногда даже стареем, мы можем скрывать свой облик, заставляя сердце биться, даже есть их пищу, нам не страшно солнце, серебро,… в общем, мы гораздо сильнее, чем третье поколение. – Слушая парня, Влад становился всё задумчивее и задумчивее с каждой секундой. – Но мы двое отличаемся даже от чистокровных… - Лаэда печально опустил голову, и дра-конница сочувственно потёрлась о его щёку своей.
«Да отличаемся, ну и что? Если вдуматься, все демоны разные, но никто никого не ненавидит, не пытается убить из-за этого и не смеётся… Куруму-сан вообще влюблена в тебя по уши».
- Я знаю, - он бережно коснулся скулы Широюки рукой, в ответ она плотнее сжала его кольцами своего драконьего тела, - но все же трудно привыкнуть к тому, что мы непонятно кто.
- Э-э, ты сейчас с кем разговаривал… - Но Кэр его будто не слышал, продолжая гладить «ледяную» чешую драконницы.
«Мы – вампиры, самые настоящие, немного драконы, но это уже не так важно, думаю, нас можно даже назвать людьми».
«Ну, несли подумать, пожалуй, ты права».
- Никаких «пожалуй»! – Властно заявила Мизори, приняв человеческий облик и продолжая прижиматься к парню всем телом. – Вот ты сколько раз нападал на лю-дей?
- Один, ну, если ради пищи.
- А скольких покусала я? – Не унималась она, пытливо глядя на него, Лаэда до-садливо склонил голову, не желая принимать поражения, но выбора не осталось.
- Убедила, мы самые человечные вампиры из всех, кто когда-нибудь жил в этом мире. Завтра же начну исправляться! Граф, полетели следующей ночью на охоту, за одно и с террористами разберёмся?
Дракула усмехнулся в ответ на шутку и, пожелав спокойной ночи, повернулся на бок, через минуту он уснул.

Утро не принесло ничего плохого, как ожидал Кэр, только окружающие перестали коситься на них с усмешками - смотрели с некоторой опаской и даже каким-то уважением. Граф на солнце выйти не мог, поэтому в утренней охоте принять участие отказался, поразмыслив, Мизори тоже решила не охотиться сегодня, во-первых, они делали это только вчера, а во-вторых, никакой одежды подошедшей бы девушке у Клименко не оказалось, поэтому сменить то, что есть, было бы нечем.
Подготовки как таковой тоже не было, им просто начали объяснять, как пользоваться средствами связи и оружием, правда, к роботам даже близко не подпустили.
Мизори с явной неуверенностью тискала в руках «Калашников» последней модели, пока Кэр приноровлялся к пулемёту, который был, несомненно, мало предназначен для стрельбы на ходу – слишком уж тяжёлый, но парню было плевать, поэтому он схватил сразу два.
- Мизори, смотри, я похож на терминатора? – Он повернулся в сторону мишеней и нажал на спуск, отдача едва его не опрокинула, но от мишени спустя каких-то пять секунд остались только воспоминания.
- Парень, это не игрушки! – Клименко, пришедший взглянуть, насколько трудно придётся с пополнением, оказался немало удивлён, при виде этого зрелища, но ещё больше рассержен. – Прекратить немедленно!
- Простите. – Кэр послушно вернул оружие на своё место. – Что же мне тогда использовать?
- Возьми вот это. – Парню в руку лёг средних размеров пистолет с длинной обоймой. – Пистолет-пулемёт, то, что нужно, для новичков, с его скорострельностью попадёт даже слепой.
- Но я не новичок, - Лаэда даже обиделся, видя колкую улыбку капитана, но решив просто доказать свои слова, сменил режим стрельбы на одиночные выстрелы. – Вот смотрите, капитан.
И он неожиданно развернулся в сторону от мишеней, которые были прикреплены к кустам в стороне от лагеря специально для них, для этой же цели сюда пригнали тот самый уазик, на котором их встречали, доверху набитый различным огнестрельным оружием. С этой полянки хорошо просматривалась вся база и лес за ней, он-то и был нужен, где-то там, на дереве, уже давно возилась какая-то крупная птица, Кэр увидел её сидящей в гуще веток, почти у макушки высоченного кедра и с ходу сделал два выстрела.
- Я сейчас. – Клименко проводил того негодующим взглядом и закинул спихнутое ему оружие в машину.
- Теперь с тобой, девочка.
- Да? – Мизори, так и не приноровившаяся к автомату, пыталась вытащить из багажника что-то длинное, но оклик заставил её временно прервать это занятие.
- Как я правильно понимаю, ты тоже уже всё умеешь?
- Да, только, практики почти нет.
- М-да, Калинин точно преувеличивал. – Мужчина отодвинул девушку в сторону и сам достал то, что пыталась вытянуть она, оказалось, что это снайперская винтовка образца аж семьдесят пятого года, непонятно как оказавшаяся среди новейшего оружия. Он молча удивился и убрал её обратно. – Попробуй это.
- Да. – В руках Широюки оказалось что-то похожее на УЗИ, но с более длинным стволом, а вместо приклада фиксатор, крепящий оружие к руке…
- Капитан, капитан, я подстрелил нам завтрак! – Кэр выбежал из-за барака, размахивая над головой чем-то пернатым. – Как вам?
- Отдашь в столовую, а пока, помоги ей освоиться с… - Мужчина кивнул в сторону Мизори, которая секунду назад пыталась отыскать предохранитель, и удивлённо замер на секунду.
«А, вот он где был, спасибо» - После подсказки Лаэды, она смогла-таки управиться с непослушной железякой и начала прицельный отстрел стеклянных бутылок, развешанных на кустах вместо мишеней.
- Помог, что делать дальше?..
- Иди за мной. – Капитан не стал задавать вопросов, видимо решив, что не хотел бы услышать ответы на них.
Кэр последовал за ним в его жилище, а Мизори осталась на попечении рядового, приставленного к ним в качестве инструктора, но, видя, что девушка прекрасно справляется и без его помощи, солдат, когда начальство отвернулось, потихоньку сбежал в салон автомобиля, где было несравнимо теплее.
- Диагностика систем «Гепарда» завершена успешно, сейчас работаем над устранением «отторжения» в «Арбалете». – Едва они двое переступили порог штаба, как в дверях появился Шнейдер с докладом.
- Управитесь к началу операции?
- Думаю, да, машина упрямая, но я смогу с ним договориться к вечеру.
- Можешь идти. – Клименко не отреагировал на шутку пилота, и тот решил не надоедать ему своим присутствием. – Парень, можешь присесть, связист должен подойти через десять минут.
- Простите, капитан, а в чём дело?
- Калинин должен выйти на связь, он хотел с тобой поговорить и объяснить мне, зачем он прислал эту железку. – Он указал на катану в чёрных ножнах, лежащую у него на столе, и Лаэда невольно потянулся к ней, разглядев эфес в виде драконьей головы.
- Это же, наша семейная реликвия… - В помещение вошёл связист и принялся выполнять приказ, настраивать оборудование на нужную частоту, Кэр ничего этого не замечал, он тянулся к мечу, завладевшему всеми его мыслями, лишь где-то в сердце сознания тлел нежно-голубой огонёк – Мизори.
Огонёк колыхнулся, затрепетал, начал-было угасать, но внезапно вспыхнул нестерпимо холодным пламенем, которое обвилось вокруг его груди, проникая сквозь одежду, обожгло ледяным прикосновением, и реальность начала возвращаться. Медленно. Настолько, что можно было наблюдать, как по частям возвращается зрение, вот вокруг меча появилось что-то светлое, начало разрастаться, появилось тёмное пятно – кобура с оружием Клименко, ещё шире, уже становится понятно, что это «светлое» ни что иное, как скатерть на столе, вот уже ножки показались.
Холод. Леденящее пламя сжимает грудь ещё крепче, начинают буквально трещать кости, но вместе с этим сразу же возвращается слух и обоняние. Запах, единственный по-настоящему сильный запах, заполняет легкие, и зрение рывком возвращается, холодное голубое свечение истаивает, на его месте оказываются тонкие бледные руки, стиснувшие стальной хваткой его грудь, сама девушка стоит сзади, уткнувшись носом в его спину. Слуха касается её слёзный голос, просящий прекратить, шепчущий, сразу на двух языках известных Кэру, сквозь пелену застлавшую разум сочится мелодия, казалось, пришедшая из совершенно чужих воспоминаний, но всё равно знакомая. «Судьба огня» струится и переливается, звенит теплотой голоса её мыслей, и пелена отступает…
Шорох.
Мелодия обрывается, слышны недовольные и немного обеспокоенные голоса.
Клименко и Радист. Раздражение и волнение. Негодование?..
…Кто-то третий, кто-то не здешний, не из людей, не из демонов, не живой, но и не мёртвый. Шёпот, шелест, скрип, карканье, мелодия арфы, переливы свирели, симфония дня и ночи, гармонии, единство и противоположность, жизнь и смерть… Снова холод, стон боли и третий уходит, в этот момент Она отпускает его.
«Всё закончилось. – Тихо и радостно, устало и с облегчением, подходя спереди и глядя в глаза. – Всё закончилось…».
- Да, всё закончилось, спасибо тебе. – Кэр обнял её за трясущиеся плечи…
- Что здесь происходит?! – Капитан понял, что что-то произошло, но совершенно не понимал что же именно, ему требовались объяснения.
- Капитан, связь установлена!
- Соединяй.
Глосс старика был едва слышен сквозь помехи, но первые же слова, сказанные им, заставили Кэра вздрогнуть от ужаса.
- Ишитори, как тебе его тело, он достаточно силён для тебя? – Туаха был совершенно спокоен, будто никого уже не должно удивлять появление тут этой непонятной Ишитори.
- Прощай, дедушка Туаха. – Прошелестел в ответ Кэр, вышел прочь и распустил крылья. – Мизори, ты остаёшься тут, держись подальше от меча. – В голосе звенела сталь, заставляя девушку повиноваться, даже не смотря на то, что она знала, что он задумал.
- Кэр Лаэда, вернись немедленно! – Придя в себя после увиденного вапирьего облика парня, воскликнул Клименко, вероятно, не успев вспомнить, что приказывает невоенному. – Это приказ! – Но парень взмахнул крыльями и взвился вверх, оставив после себя лишь облако снега.
- Капитан, что там произошло? – Доносилось тем временем из рации. – Куда он пошёл? Широюки-кун, что?..
- Меч не получит его! – Рыкнула в ответ девушка и уже в виде дракона покинула помещение, улетев в сторону леса, противоположную от лагеря террористов.

Заснеженный еловый бор проносился под летящим над самыми его макушками вампиром, сливаясь в единую тёмную мглу, падающий снег в ужасе шарахался в стороны, но спустя мгновение возвращался и продолжал засыпать деревья.
Крылья поднимаются и опускаются слишком медленно, чтобы скорость удовлетворила Кэра, но на большее он просто не способен, не позволит даже его нечеловеческое тело. Если бы кто-то вдруг увидел его сейчас, то смог бы разглядеть лишь тёмный силуэт и размазанные контуры крыльев, трепещущих, как у стрекозы, но Кэру этого мало, кажется, что пятьдесят километров, разделяющие два лагеря, слишком длинные, а время летит слишком быстро.
А ещё была нестерпимая ярость, ненависть, направленная на родного деда, который предал, подставил, пытался скормить его какой-то железке! Да, это семейная реликвия, да, в ней есть душа, но чтобы скармливать ей собственного внука?!.. Чтобы не сорваться и не разворотить террористическую базу одним усилием воли он снова и снова прикусывает язык, и начавшая-было дрожать земля успокаивается…
«Кана, я вытащу тебя оттуда, а потом… Да, потом я найду этого старого пердуна и оторву ему руки и ноги, заставлю объясниться, раскаяться и извиниться, оторву голову, а потом пришью всё на место и повторю всё сначала»…
Ветер, дующий в лицо, принёс с собой запах дыма, пороха, ещё чего-то неприятного и крови, сильной человеческой крови, целый букет тонких манящих ароматов, дурманящих и сводящих с ума. В повседневной жизни, Лаэда смог бы проигнорировать его, он привык к нему, за шестнадцать лет жизни среди людей ему удалось научиться сдерживаться, контролировать свою жажду, но сейчас этого делать не обязательно. Впереди полно пищи, там же его ждёт сестра, которую нужно освободить, возможно, там может находиться причина предательства старика, но это маловероятно, за его спиной осталась любимая девушка, к счастью, убравшаяся от проклятущего меча подальше, она в безопасности…
Он притаился в полукилометре от патрулирующего территорию «Вепря», расстегнул жилет и в руках появились четыре алмазных стержня. Его план был прост, но при этом очень кровав и жесток – распылить алмазную пыль в воздухе и направить её во все вентиляционные отверстия, чтобы люди вдохнули как можно больше, а потом разорвать их всех изнутри, заставив мельчайшие частицы алмаза метаться из стороны в сторону. Кэр не чувствовал присутствия кого-либо кроме людей, кроме парочки призраков, блуждающих неподалёку, небыло ни демонов, ни магов, только люди, что в общем-то должно вызывать подозрение, но ему было всё равно. Даже если Ичидори захватывал кто-то из демонов, сейчас его здесь нет, а значит можно не беспокоиться.
Пол часа ему понадобилось, чтобы пыль распространилась везде, куда могла попасть, задачу облегчало то, что он чувствовал каждую частицу, их наполняла его духовная энергия.
«Пора».
«Будь осторожен».
«Не волнуйся обо мне, всё будет хорошо» - Кэр вернулся в человеческий облик и, изображая заблудившегося и продрогшего туриста, побежал к БР, размахивая руками. – Люди! Помогите.
Сначала пилот, судя по резкой остановке робота, замешкался, но спустя мгновение в качестве ответа на просьбу о помощи в парня полетели разрывные заряды шестидесятого калибра, в полукилометре восточнее завыла сирена.
Петляя между взрывами, Лаэда понёсся на железную громаду, высотой с двухэтажный дом, одним прыжком оказался у люка и, выдрав его, ворвался внутрь. Пилот явно не ожидавший такой прыти, оторопело вперил взгляд в кроваво-алые глаза вампира, не в силах даже дышать, а когда незваный гость приблизился, мужчина схватился за грудь, разрывая на себе одежду, закричал, но изо рта хлынула кровь, и предсмертный вопль утонул в бульканье.
Покинув обездвиженную машину, парень сорвался с места, разорвав ночной воздух и снегопад тёмной стрелой, за несколько секунд оказавшись на крыше небольшого кирпичного здания, если вспомнить брифинг – входа в подземную лабораторию. Снизу доносились возбуждённые крики старших, которые подгоняли нерасторопных рядовых, то же происходило и снаружи. Невидимый ни для кого, прячущийся в тени спутниковой тарелки, Кэр наблюдал за расстановкой охраны, четыре человека снаружи у двери, ещё двое внутри, десяток в белых маскировочных костюмах рассредоточился по местности, залёг в сугробах, снег тут же завалил их следы и их самих.
«Нужно подойти поближе, иначе, если я убью их отсюда, то потрачу слишком много сил. – Думал Кэр, за одно прикидывая, можно ли пробраться, минуя охрану, но это было невозможно. Хорошо, если слишком тяжело использовать пыль, постреляю» - он достал из кармана малюсенький алмазный шарик, извлечённый из пилота «Вепря», и, выплеснув немного энергии, заставил его пробить череп самого дальнего из замаскировавшихся людей.
Задуманное почти удалось, те есть, попасть-то он попал и даже убил, но при этом человек ощутимо дёрнулся, привлеча внимание остальных, которые, к великому облегчению для Кэра, ничего не предприняли, оставшись неподвижными. Та же истории повторилась и во второй раз, и в третий, но четвёртый раз оказался последним, шестеро выживших поползли ко входу в бункер, охрана уже скрылась внутри, захлопнув за собой металлическую дверь.
И тогда парень перестал прятаться. Взвихрился снег в том месте, где только что молниеносно пронёсся Лаэда, но он сам уже сворачивал голову одному, спустя лишь мгновение, упал замертво другой, за ним третий… Последнего он решил не убивать сразу – впереди ещё полно народу, на такое перемещение отнимает не мало сил, нужна была горячая живая кровь, и когда его клыки пронзили артерию на шее жертвы, откуда-то с юга донёсся протяжный высокий звук, будто кто-то тянет одну и ту же ноту бесконечно долго.
Песня. Снова «Судьба огня» звучит в его голове, в ушах. Человеческому уху различим только один этот звук, но на более высоких частотах, вампирий слух различает знакомую, успокаивающую мелодию, которая вновь помогает устоять перед безумием, которое начало заливать разум вампира, не кусавшего человека на протяжении восьми лет… Окрестности огласила Песня дракона и окружающая реальность притихла, даже тихое шуршание падающего снега стало ещё тише, словно заслушавшись, небывалой мелодии, сотни лет не звучавшей в этих местах.
«Осталось протии внутрь, и перебить всех, а потом найти Кану, вот только соберу оружие, перекурю…» - стягивая пыль к себе и заодно прикуривая сигарету, подумал Кэр, как вдруг железная дверь бункера широко распахнулась, на пороге стоял человек.
Кэр готов был поклясться, что это человек, но когда этот странный тип, одетый в чёрный официальный костюм, достал прямо из воздуха огромный меч, своим волнистым лезвием напоминающий фламберг, но гораздо шире, парень невольно вздрогнул, от меча распространялась пугающая духовная энергия и жажда убийства.
«От удара этой штуки я точно сразу же помру, по крайней мере, пока я остаюсь в вампирической форме. Пора вспомнить наставления деда и поступить наоборот».
Человек с мечом на мгновение замер, при виде того, как на месте крылатого парня из облака дыма, окутавшего того, появляется громадный крылатый змей, изрыгающий клубы жидкого пламени, в мгновение ока испаряющие глубокие сугробы. Но он быстро пришёл в себя и прыгнул, широко размахиваясь своим несоразмерно большим оружием, и сталь со звоном заскользила по адамантовой чешуе, не оставив на ней и царапины, но и попытки дракона перекусить мелкого человечишку вместе с его железякой, не увенчались успехом, он, словно и не заметив смертоносных клыков, приземлился на землю…
Непонятно как, но, даже не смотря на всю свою нечеловеческую реакцию, Кэр не смог уловить его следующего движения, вот человек коснулся земли, и тут же он падает откуда-то сверху, а его меч метит промеж глаз крылатого змея. Лаэда едва успел увернуться, но противник возник позади него и всё же смог нанести удар, который поразил цель, чёрная броня на шее, сразу за головой, вскрылась, из раны хлынули потоки огненно-красной крови, накрыв неведомого меченосца.
С юга снова донёсся голос Мизори, но уже не песня, а вой-рёв, переполненный болью…
«Я в порядке… в порядке» - Поспешил успокоить её Кэр, принимая тем временем вампирий облик и стараясь как можно скорее зарастить рану, но непонятный мечник не собирался ждать пока его противник придёт в себя, и атаковал снова, так же в лоб, как и прошлые разы.
Лаэда не стал уклоняться, выпитая кровь, и не просто кровь, а отнятые таким образом жизни сделали его гораздо сильнее, чем когда-либо, поэтому полученное ранение уже зажило, и в тот миг, когда клинок пронзил его грудь, он нанёс прямой удар когтями в лицо неприятеля, наконец, достав его. На снег потекла горячая кровь вперемежку с вывороченным и раздавленным глазом, и человек отступил, но меча так и не выпустил, в результате у вампира появилась возможность зарастить и эту рану.
То, что произошло дальше, было невозможно объяснить. Человек опустил руку, которой держался за пустую глазницу, и Кэру на мгновение показалось, что он не вырывал глаз, на месте раны ничего не было, те есть не было самой раны, глаз смотрит всё так же холодно и зло, но вот же кровь, вот остатки глазного яблока! Противник впервые за схватку открыл рот и произнёс одно единственное слово: «Фантазм», и вокруг его клинка зазмеились чёрные молнии, но, присмотревшись, Кэр понял, что это далеко не молнии. Меч разрывал само пространство, от него исходила рябь, но не по воздуху, а по действительности, и тогда всё встало на место, только такая сила способна противостоять Гибискусу, только исказив пространство можно преодолеть защиту Шести лепестков. И теперь понятно, почему дед пытался скормить его этой Ишитори.
С самого начала от семейной реликвии разило смертью, тысячи тысяч жизней забрала Ишитори, выпив океаны крови, как живых, так и мёртвых, как людей, так и демонов, и ещё непонятно кого, но только теперь Кэр осознал, что за меч передавался из поколения в поколение в его семье.
«Неужели мой отец сумел совладать с этим кровожадным монстром, как ему это удалось? Он… она же даже не вампир, она забирает жизнь всех кого ей поразят, так же непринуждённо, как я сейчас делаю вдох, она не просто меч, она само воплощение Смерти!.. – Противник Лаэды совсем не собирался давать ему передышку, но он не стал контратаковать и попросту уклонялся от губительных ударов, периодически перемещаясь на запредельной для себя скорости на десяток метров в сторону от атакующего. – Но сейчас стоит подумать, откуда у этого человека такой же меч? А человек ли он? Я точно знаю, что он не демон и не мёртвый, значит, он маг… Откуда у мага подобная сила? Кто он такой?..» - В очередной раз уклониться не удалось, противнику надоело бегать за парнем и при его следующем перемещении, он неожиданно появился позади вампира, а его клинок уже выглядывал из груди изворотливого неумершего.
В этот момент в небе вспыхнул пламенный цветок драконьего огня - Мизори решила вмешаться. И выглядела она весьма необычно. Вместо обычных чёрных кожаных крыльев в воздухе её удерживали её драконьи крылья, куда больше вампирьих, разные глаза буквально светятся от злобы и голода, который Кэр ощущает всей поверхностью своего тела, волосы девушки встопорщились и превратились в ледяные иглы, сильно смахивая на форму рогов в её драконьей ипостаси, а когтистые руки покрыты светло-голубой чешуёй. И вокруг обезумевшей от голода и боли вампирицы-дракона, вихрятся, рассекая и заставляя стонать от боли сам воздух, тысячи снежинок, каждая острее любого лезвия.
На несколько секунд человек замер, с испугом разглядывая неожиданно нагрянувшую угрозу, да так сильно отвлекся на неё, что его меч, вызванный посредством совершенно непонятной магии, замерцал и исчез. Это дало возможность Кэру взлететь.
Откуда у него взялись силы на подобный рывок, догадаться было не сложно - появление Мизори временно устранило оружие, разрушение тела прекратилось, к тому же, она каким-то неведомым образом умудрилась влить в него такое чудовищное количество духовной энергии, что повреждения не только мгновенно рассосались, но ещё остались силы и на драку, которая грозилась вот-вот возобновиться. И кроме всего этого парень вдруг почувствовал, как начал изменяться, как в его естестве происходят радикальные изменения, сливаются две несовместимые сущности, вампира и дракона, он проходит тот же путь, что прошла Широюки. То же самое, что произошло с ней по его вине, теперь происходит с ним, благодаря ей, и Кэр за это действительно благодарен, он чувствует, как распускает крылья его душа, как рвётся наружу неудержимая драконья сила, которую раньше он использовал всего процентов на пять. Да, теперь он действительно может сказать горе «перейди» и она подчинится, а вместе с Мизори он смогут двигать континенты.
И вся эта мощь обрушивалась сейчас прямо на того, кто совсем недавно чувствовал, как его меч пронзает вампирье сердце. Вихри стонущего воздуха, густо перемешанные с алмазной крошкой и ледяными лезвиями, прочностью способные поспорить с алмазом, низверглись сверху и погребли под собой и взвихрившимся снегом человека, успевшего лишь вернуть своё оружие и поднять его для защиты.
Прогремел взрыв.
«Мы победили?» - даже не смотря на то, что взрыв произошёл в сотне метров ниже, их обоих отбросило взрывной волной, так что Кэр не удержался в воздухе и задавал свой вопрос, выбираясь из сугроба.
«Не знаю, я его не вижу» - Мизори продолжала нарезать круги вокруг воронки, образованной этим взрывом, снег ещё не осел, и поэтому ничего нельзя было разглядеть, но и сверхчеловеческие чувства не позволяли её подтвердить или опровергнуть уничтожение цели, а когда Лаэда поднялся в воздух и тоже принялся осматривать окрестности, начало происходить что-то непонятное…
Мир поплыл перед глазами двух демонов, вместо входа в бункер внезапно появилось небольшое возвышение, а недавно обезвреженный робот и трупы охранников бесследно исчезли, даже снег оказался совершенно чистым и ровным, будто тут вообще не ступала нога живого существа уже несколько месяцев. Только на холмике стоял тот самый человек, чьи ошмётки должны были быть разбросаны взрывом на пару километров вокруг, но он был совершенно целёхонек. Ехидно ухмыляясь, он высоко поднял свой огромный фламберг и что-то шепчет себе под нос, даже нечеловеческий слух не может различить слов, в такт этим словам реальность перестаёт размываться, обретая более отчётливые очертания, но не возвращается в должное состояние, а всё больше твердеет то видение, что только что нахлынуло.
- Он изменяет действительность! – Завопила Мизори, и Кэр не раздумывая, последовал за ней.
Маг был нарушением миропорядка, Дитя хаоса, рождённое в этом мире, как противовес Гибискусу – воплощающему гармонию. Закон Равновесия, Скадар - проклятые весы, из-за которых в мире появляются такие как этот маг, стоит родиться Гибискусу. Сойдясь в схватке с Наследниками Поколения, силой, которая равна божественной, он обрёл такую же мощь и теперь уничтожает её, жертвуя собой, но уничтожает, то, что невозможно уничтожить. И, так уж вышло, что если уничтожить поколение, породившее Наследников, стереть само его существование, они сами перестанут существовать для этого мира, это и проделывал сейчас маг…
И когда парень с девушкой осознали это, для них открылась ещё одна тайна, тайна Памяти крови, веками хранимая расой драконов. Всё что знали предки, передаётся потомству, каждое воспоминание, каждая мысль, и всем этим знанием они могут пользоваться с самого рождения. Полностью пробудившись в качестве драконов, они оба раскрыли эту способность и в единый миг увидели жизни своих родителей и всего рода с самого его появления в этом мире, ведь все демоны, населяющие мир под названием Земля, пришли извне, и осознали истинную сущность своего врага.
И им обоим посчастливилось быть Наследниками Поколения Новых магов и полноправными наследниками Серых пределов – мира мёртвых, кстати, именно поэтому Кэр смог увидеть своих родителей в тот злополучный день, когда на крыше прижимал к себе едва живую Мизори и молил о её спасении всех и вся.
Фламберг, непонятно почему, с жутким грохотом вонзился в замёрзшую землю, распространяя вокруг себя невидимые искажения, вслед за пространством последовало и время, а человек продолжал бормотать слова своего жуткого заклинания, опираясь на эфес громадного меча – уничтожая противников, он уничтожал и самого себя. В это мгновения вампиры одновременно нанесли удар, даже не заметив защитных чар, выставленных их врагом.
Вспышка очередного взрыва озарила лес и в этом свете они увидели Весы…

Эпилог.

- …Что ты сделаешь, когда переродишься? – Скадар сидел в своём кресле, и вид у него был несколько сконфуженный.
- Начну жить. - Просто ответил дракон с чешуёй глубокого чёрного цвета, не поворачивая головы в сторону собеседника.
- Почему же ты не хочешь жить в этом мире, оставаясь тем, кто ты сейчас? – искреннее удивление не покидало его лица с самого начала разговора, с того самого момента, когда два сплётшихся друг с другом дракона рухнули с неба прямо посреди его сада. – Здесь никто не сможет побеспокоить вас, никто не посмеет разрушить ваше счастье.
- Нет, ты не понимаешь. Мне нужен мой мир, тот, в котором я родился, где я вырос. – Дракон продолжал дремать, опустив голову на колени голубоволосой девушки, которая недавно пришла в себя и, приняв этот облик, сидела на скамье, не проронив и слова. – Ты предлагаешь мне занять твоё место, но оно мне не нужно. Да, я потеряю естество Нового, но и оно мне не нужно, я прекрасно обойдусь, оставаясь Чистокровным, драконья суть тоже останется со мной. Ко всему прочему, мы сможем прожить множество жизней, встретиться и полюбить тысячи тысяч раз.
- Думаю, я слишком долго прожил здесь в одиночестве, чтобы понять ваши чувства. – Кресло-качалка скрипнула, когда Скадар поднимался, и растворилась, будто смешавшись с окружающей действительностью. – Что ж, это твой выбор, твоё право, а что скажет твоя спутница?..

У кого тут день рождения?
Подставляй-ка ушки!!!

Мы тянуть за них не будем -
Просто сядь и слушай.
Будь здоров, умен и счастлив,
Хватай за хвост удачу!
Не выпускай ее из рук -
Проси машину,

дачу...

Фортуна вредная девица,

Любого может проучить.
Желаем, чтоб хватило пороху
Тебе Фортуну приручить.


Раз! Два! Три! Четыре! Пять!
Начинаем поздравлять!
Мы тебе

на День

рожденья

Дарим

баночки

варенья!

Чтобы

сладкой

жизнь была,

По

усам,

как мёд

текла!

Запивай


зелёным

чаем-

И

здоровье

пусть

крепчает!


Мы всею шумною толпой

Пришли гулять к тебе домой!

Наш ненаглядный именинник,

Сегодня вечер будет длинным!

Пусть

будут ушки

до макушки -

Мы будем дёргать до утра!

Играть,

смеяться, петь частушки,
Как озорная детвора!

Тебе желаем дней чудесных!
Здоровья крепкого,

деньжат!

Моментов кучу интересных
И не ронять

лицо

в салат!

Желаем

в

этот

день

напиться,

В

своей

квартире

заблудиться!


Друзей, родных не узнавать
И не найти свою кровать!






ещё раз, АРТЁМ! С ДНЁМ ВАРЕНЬЯ,

ТЕБЯ!!!

тьфу-тьфу-тьфу..

С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ДОРОГОЙ!!!мой..

«Дремлет. Дремлет, город, окружённый горами. Дремлет, храня в себе тьму. Тьму, которую приносит ночь, и темноту человеческих сердец. Он знает о темноте, но лишь хранит её, продолжая дремать на холмах между горами…».©

«Привет тебе, мой один хрен знает какой по счёту дневник! Печально это при-знавать, но тебя постигнет та же участь, что и всех твоих предшественников – му-сорка или, в виде особой чести, костёр.
Тем не менее, начнём.
Я - Асакура Ринджи, самый что ни на есть обыкновенный разгильдяй, вот уже без малого восемнадцать лет, топчущий своими ногами улицы небольшого городка на юге Японии… Нет, сам я чистокровный, ну, процентов на девяносто, русский, просто волею судеб я живу в этой стране ещё с тех лет, которых просто не могу вспомнить – совсем малой был. Да.
Жизнь моя протекает, в общем-то, довольно однообразно, особенно в послед-ние четырнадцать лет, четырнадцать лет со смерти моей матери… приёмной, но всё равно родной. Ещё бы! Она вместе вон с тем, теперь вечно мрачным и пьяным, человеком вырастила меня, как говорится, «с пелёнок», за что ей… им, ба-альшое спасибо! Ты думаешь (Кажется, я совершенно не соображаю что пишу! «Дума-ешь»! И это о паре листов бумаги!) я совершенно не скорблю о её смерти? Конеч-но, скорблю, только, молча, плакал и «бился головой о стену» я в тот день, когда маму загрызла чья-то собака, чьей она была выяснить так и не удалось, наверное, ничейная… но я ухожу от темы. Так вот, в моей жизни в последние годы ничего не происходит, то есть, конечно, я хожу в старшую школу (когда хожу, гы), шараха-юсь по улицам, порой, нарываюсь на неприятности, бывает, подрабатываю, где мо-гу, чтобы потом просадить все деньги в игровых клубах или просто просадить, и всё это происходит с какой-то маниакальной периодичностью… Думаю, я посте-пенно сгнию в этом проклятом городишке и с такой серой жизнью!!!
Ненавижу этот город, город полный воспоминаний, которые я хочу забыть… Изменится ли что-нибудь у меня?.. Молчишь (Ещё бы!). Вот и я не знаю.
Мой… отчим вообще меня перестал воспринимать как члена своей семьи, до смерти матери, он был заботливым добрым, иногда строгим, но всё же Отцом. А теперь?.. Вызывали в школу, из-за меня, конечно же, он явился, как был, недобри-тый не стриженый, перегар на всю учительскую, правда, признаю и приклоняюсь, здоровски держал себя в руках, даже не скажешь, что вчера перепил, явился и на все слова учителя только и говорил: «Ринджи - это Ринджи, нечего мне в его дела лезть». Нет, ну ты, клочок бумаги, можешь себе такое представить?! Сомневаюсь… Конечно, в этом есть и моя вина, мама умерла, я ещё совсем ребёнок, и одеть надо, и накормить, ещё и внимания требовал, неудивительно, что… что батя «сдулся», работал как проклятый, но зачем было обвинять меня в её смерти, да ещё когда я только закончил второй класс средней школы?! Никогда не забуду!
Представь, прихожу домой, как всегда, грязно, воняет чем-то испорченным, полная раковина грязной посуды (Две недели уже валяется), этот – спит, упёрся спиной в угол и «храпака давит», рядом пустых бутылок целый взвод! И угоразди-ло же меня тогда предложить ему прилечь… как разорался, меня схватил и об сте-ну спиной, там ещё, как будто назло, выключатель был, как шарахнул, два ребра сломал (и выключатель)! Правда, мне всё равно, я ведь снова забыл, уже в один хрен знает какой раз, упомянуть, я не человек - я самый что ни на есть настоящий ёкай. Что ты опять бледнеешь, как белый (Точно пора в клинику обращаться!) лист!? Ну, да, пью я человеческую кровь, но никого же не убиваю! Отхлебну ма-лость, память подотру и все дела, никаких проблем. А вот когда кушать хочется и вокруг народу полно тогда по-настоящему сложно, от голода в глазах мутнеет, удар каждого сердца слышно и каждый, как реклама раменной. Но ничего держусь, привык уже. Самое же интересное то, что до сих пор, кроме бати и ещё нескольких, никто так и не смог понять, кто я на самом деле.
Эх… Хлебнули же родители лиха, когда впервые поняли, кто я, повезло, что по соседству жила семья, тоже вампиры, объяснили да рассказали, чем кормить да как ухаживать нужно за малолетним кровопийцей, за мной то есть. Представляешь, я, оказывается, какой-то чистокровный, они долго головы ломали, почему же я не могу ничего из вампирских «штучек», разве что память подтирать да морду стра-шенную делать, клыки там, уши заострённые, глаза красные с плоским зрачком. Ой, и попугал же я людей в своё время, пока не научился себя сдерживать, как сле-дует (Теперь меня главное не раздражать сверх меры и ничего страшного не будет). Не понимаю, почему они меня тогда не выкинули, аки шавку безродную, наверное, решили человеком вырастить, надо заметить – удалось, до сих пор порой забываю, что не совсем живой! Семья та, переехала потом, славные были соседи, до сих пор помню их великодушие, представляешь, угощали иногда донорской кровью, бе-зумно сложно и дорого достать, а они, нет-нет, да и сунут моим родителям пакет-другой!
Ко всему прочему, последние года два… Да, с начала старшей школы, меня изредка преследует странное и очень навязчивое ощущение, блин, даже не могу сформулировать, какое именно, но больше похоже на то, будто я где-то забыл или потерял что-то донельзя ценное и дорогое мне, а вот что именно, хоть веником убиться – не помню. Возникает чувство, что мир вокруг, это картина, из которой вырвали один цвет… нет, даже не цвет, всего лишь оттенок, но именно без него картина выглядит убогой. Но всё же больше похоже на какую-то потерю… Наде-юсь, до выпуска всё же найду или, хотя бы, забуду об этом, целый год, должно хва-тить, чтобы окончательно отвлечься от этой непонятной хрени.
Возвращаясь к моей истории. Учусь я, как нетрудно догадаться не очень, с моими прогулами это и не удивительно, да и не очень-то мне нравится вся эта бес-полезная нудятина. Раньше я, конечно, старался, был почти отличником, но теперь всё надоело, скука страшная, вот и скатился к концу средней школы к самому низу пирамиды, единственное, наверное, чем я в последнее время интересовался – это мой родной язык, русский. Выучил от «А» до «Я», даже пишу на нём более-менее сносно. Да, на том оно и кончилось, поговорить-то всё равно не с кем, вот и маюсь от безделья, не зная, что будет дальше. Выручают Акасаки, Казуки и Томоэ, забав-ные ребята, младший «ботаник» каких свет не видывал, Томоэ звать, постоянно в библиотеке сидит, в дальнем углу за книжной полкой, типа, чтобы не беспокоили, гений недопинаный! Оценки у него, правда, действительно, превосходные – седь-мое место на общеяпонских экзаменах это тебе не шутки, но во всём остальном полный ноль, даже не общается ни с кем и на уроки не ходит, так и сидит в биб-лиотеке. Ну конечно, его учительский совет выгораживает - гений. Вот его братец совсем другое дело, ещё хуже меня раздолбай, в школу ходит только потому, что иначе его родители перестанут платить за комнату в общежитии, в котором он и проживает, где я иногда тоже проживаю, в силу того, что терпеть свой дом посто-янно свыше даже моих нечеловеческих сил. Мы с ним иногда прикалываемся над Томоэ, но чаще просто валяем дурака, шарахаясь по улицам или просиживая в его комнате, по вполне понятным причинам «провиснуть» у меня ну никак не получа-ется, да и не хочется как-то.
Так вот я и живу в этом городе (Хакаридзака называется), чтоб его! Ненавижу!
Ах да, чуть не забыл, есть у меня в 3-Г классе одна девчонка, уникальный эк-земпляр, как она, так и её сестра. Вот… начну, пожалуй, с Рини, моей однокласс-ницы, уникум ещё тот, умудряется совмещать учёбу в школе с курсами по выши-ванию, работой классным старостой и весельем с подружками! Староста она дейст-вительно классная, но скромная до дрожи в ушах, «не могли бы вы, Асакура-кун и Акасаки-кун, прекратить свои опоздания, это плохо сказывается на репутации класса и всей школы (Ага, прям-таки опозорили мы двое всю школу, ну прям, де-ваться некуда)?» - причём таким голосом, аж плакать хочется, как после такого не прийти раз-другой вовремя? И так же, как с Томоэ и Казуки, эти две - разные, как день и ночь, к тому же тоже близнецы, благо, что причёски разные носят, иначе пу-тали бы их постоянно. Если одна скромная и прилежная девочка, то её сестра, Ка-намэ (тьфу, не к ночи будет помянута), настоящий дьявол, но каким-то совершенно неведомым образом остаётся в своём классе старостой уже третий год, запугала она их что ли? Но, не смотря на буйный, местами даже мужественный характер, бывает очень женственной, особенно местами… и о сестрёнке своей печётся, забавная де-вушка была бы, если бы не пыталась, с немалым успехом, то и дело попасть слова-рём английского прямо в голову. Вон, в Казуки однажды попала, я его потом пол часа в фонтане топил, прежде чем он очнулся, благо зима была, вода холодная, иначе бы и час провозился (Ну и рожа у него была, когда он очнулся.).
Да, случай был, подошла ко мне Рини и тихо так говорит:
- Асакура-кун, не мог бы ты снять линзу? – Типа, мой вид против школьных правил. У меня странность, кстати, есть, глаза у меня разные, правый зелёный, а левый вообще (Буде моя воля, перекрасил бы!) бирюзовый.
- Я, - говорю, - совсем на дурака похож? Будь моя воля я бы начал носить да вот как-то времени нет, заказать пойти, в общем, как только, так сразу. – Ну, дейст-вительно, не пойду же я в больницу, поймут, что я почти покойник, доказывай им потом, что я «не верблюд».
- Ладно! – Обрадовалась, что согласился, в который раз, правда, соглашаюсь, с самого первого класса старшей школы ещё.
И тут слышу, шелестит что-то радостно в стремительном полёте к моей голове, а вокруг все притихли как-то недобро, оборачиваюсь, и здрасте-пожалуйста, вот он родимый, словарь английского языка, владелец – Сакагами Канамэ, всего в паре метров, а хозяйка его в дверях грозная стоит, после броска выпрямляется. Спасибо моей реакции, увернулся, придётся ей снова его под деревом искать, гы!
- К моей сестрёнке приставать вздумал! – «Сестрёнка», конечно, принялась объясняться, а той всё равно, за грудки меня и давай трясти…
В конце концов, успокоилась, но нашла другой повод придраться, волосы мои светлые, видишь ли, против правил школы, крашу я их, видишь ли! Ага, даром они мне не дались, ну что поделаешь, если с такими родился? Исключительно из прин-ципа, а не издёвки ради, говорю, что если бы мне было дело до школьных правил, давно бы уже перекрасился. Ну и мина у неё была!..
Тем не менее, жить скучно и бессмысленно, так – существование, а не жизнь. Никуда не стремлюсь, никуда не тороплюсь, бреду себе потихоньку по течению реки, останавливаюсь иногда, оглядываюсь в прошлое и, вздохнув, бреду дальше - ходить в школу, убивать время с буйным Акасаки и прикалываться над тихим.
Ненавижу этот город, город полный воспоминаний, которые я хочу забыть, ежедневные занятья в школе, пустая болтовня с друзьями и возвращение в опосты-левший дом, и так день за днём…
Изменится ли что-нибудь у меня? Настанет ли день способный всё изме-нить?..».
Ручка выпадает из расслабленных пальцев и укатывается куда-то в щель меж-ду столом и стеной, расправляется всегда малость сутулая спина, а руки, взъеро-шив волосы, тянуться вверх, рот растягивает предательская зевота, хочешь, не хо-чешь, а спать придётся – половина второго ночи. Ринджи едва успевает коснуться головой подушки, забыв выбросить только что исписанные листы, как тут же засы-пает.
Утро, впрочем, как всегда, было неприятным, мало того, что забыл зашторить окно и теперь в глаза бьют палящие лучи солнца, так ещё и пятница, нужно та-щиться в школу и сидеть на уроках… Можно, конечно, завалиться к Казуки и по-валяться у него, но от этого легче не станет, всё равно, скука, а если ещё и Руби-сан нагрянет, заведующая общагой, совсем плохо! Поэтому парню всё же приходится идти в школу, там безопаснее, чем в общежитии, если не считать Сакагами Канамэ, к тому же, можно над Томоэ поприкалываться.
Именно с такими мыслями Ринджи неспешно наполнял свой портфель учебни-ками, не смотря на то, что занятия должны начаться уже через двадцать минут, а до школы идти около получаса. Ему было наплевать, как всегда, отделается выгово-ром учителя и сядет на своё место, ворон считать. Из зала донёсся голос ведущего утренних новостей, который, почему-то, донельзя счастливым голосом сообщал, что погода будет замечательной, и, судя по выражению его лица, создавалось ощущение, будто в этом есть лично его, ведущего, немалая заслуга. Голоса отца, вечно с телевизором спорящего, слышно не было, наверняка, либо ещё спит, либо уже спит, в обнимку с бутылкой.
На улице была весна, но жарило уже по-летнему, так что пришлось снять пид-жак школьной формы, оставшись в одной рубашке с галстуком, вокруг было тихо, только кое-где ворковали птицы, да изредка доносились крики детей, играющих в ближайшем парке, чьи родители решили выгуливать потомство самостоятельно, а не поручать его няням или детскому саду. Школа находилась на довольно крутом холме, так что приходилось каждый день карабкаться на него почти как альпини-сту, но сегодня было одно маленькое утешение – начала зацветать сакура на обо-чинах дороги, радуя своими весёленькими тонами ослеплённые дневным светом вампирьи глаза.
Кроме Ринджи в такое время мало кого можно было встретить идущим в шко-лу, все добропорядочные ученики уже полировали стулья в классе, ожидая учите-ля, поэтому было довольно спокойно и умиротворённо. В голову, помимо воли её носителя, вползали всякие бредовые мысли, что-то типа: «Что было бы, если бы я сейчас явился в школу и заявил, что староста класса моя девушка?»…
«Бред, до чего только не додумаешься под таким солнцепёком! К тому же, снова появилось это проклятое чувство! Что же я забыл такое важное или поте-рял?! И есть хочется… придётся этой ночью идти на охоту, надеюсь не получится, как в прошлый раз. - Дело в том, что на минувшей неделе, когда Ринджи пошёл «перекусить», ему пришлось сначала пол часа сидеть в засаде, в кустах около больницы, потом ещё час выжидать момента, когда жертва, какой-то незнакомый парнишка, разойдётся со своей девушкой и останется на улицах города один, и в завершение всего, пришлось что было мочи удирать от полицейского, который так некстати увидел, как он укладывает бесчувственного после стирания памяти чело-века на лавку. – Сколько лет не живу, никак не могу привыкнуть к крови живот-ных, гадость редкостная, так что, сегодня буду охотиться или полезу в больницу, вскрывать банк крови…».
- …Для чего мы живём? – Незнакомая грустная девушка несколько славянской внешности, стоящая у обочины дороги и разговаривающая сама с собой, невольно привлекла внимание парня. – Куда мы идём и зачем, для чего рождаемся? – Она го-ворила очень тихо, едва размыкая губы, только нечеловеческий слух помог услы-шать её, и Асакура, от нечего делать, услышал.
- А разве это имеет значение? Ты живёшь, а зачем, решать тебе. – Девушка со странными, светло-голубыми, почти белыми волосами повернулась на голос, и мир вокруг внезапно переменился, на один краткий миг в картине появился недостаю-щий оттенок, момент пересечения их взглядов. Её глаза врезались в память, как не-что необычное, даже странное, они были точно такие же, как и у Ринджи - разные, более того, их глаза были одинаково разные, зелёный и бирюзовый. А ещё, девуш-ка оказалась чарующе-красивой. – Не стоит так стоять, идём.
И они пошли верх по дороге, ведущей к школе. Больше не произнеся ни слова, не взглянув друг на друга, даже мысли их текли у каждого в своём направлении, будто и не было недавнего короткого разговора.

Перемена после первого урока ни чем не отличалась от множества таких же, Ринджи просто сидел и болтал с Акасаки Казуки, на уроке дремал, игнорируя пе-риодические замечания учителя, а, дождавшись четвёртой перемены, решил прогу-ляться по школе. День, как и обещали по телевизору, оказался солнечным и безвет-ренным, но выходить под солнце не было никакого желания, и он бы не вышел, ес-ли бы не заметил сидящую на лавочке девушку, ту самую, которую видел вчера ут-ром по дороге в школу. Она сидела в тени дерева совсем одна и ела свой обед, только сейчас он обратил внимание на некоторую странность её одежды, помимо самой школьной формы, её руки были обтянуты перчатками без пальцев, а вместо рубашки под пиджаком была водолазка.
- Почему одна сидишь? – Прозвучало так, будто они уже давно знакомы, но она никак не отреагировала, даже головы не повернула. – Эй, ты меня слышишь?
- Извини, но я сейчас кушаю… - Девушка всё так же, не глядя на Ринджи, про-должила, не спеша, поглощать сладкую булку, запивая её соком.
«Странная она. Ну да ладно уж, пора бы и мне подкрепиться».
Парень уселся рядом и извлёк из пакета бутерброд. Некоторое время они сиде-ли и молча ели свои обеды, пока девушка не закончила, допив сок.
- Ты чего-то хотел?
- Просто интересно, почему одна сидишь?
- Потому, что никто не хочет обедать в одной компании со мной, меня боятся. – С грустью в голосе проговорила она, немного огорошив прямотой ответа.
- Отчего так?
- Не знаю, наверное, потому, что я не такая как все… как внешне, так и внут-ренне, взять хотя бы моё увлечение театром, или непонимание смысла человече-ского существования, да и оценки мои тоже, окружающие не любят, когда кто-то слишком сильно превосходит их…
- А ещё многим не нравится прямота и откровенность. – Без малейшего намёка на сарказм добавил Ринджи.
- Да. – Девушка потупилась. – Извини, ты первый встречный, а я разболталась тут о своих проблемах.
- Ничего, не часто со мной разговаривают по душам, было приятно, что хоть кому-то смог пригодиться, а то только вон с ним и общаюсь. – Кивок в сторону двери, где стоит Казуки и разговаривает с младшеклассником, судя по тону, вот-вот подерутся, но Асакура решает промолчать, нечего ей знать об этом. – Ты… Ку-да?!
- Помогу. – Беззаботно сообщает незнакомка, направляясь в сторону спорящих парней, и Асакура решает, что пока лучше не вмешиваться, только если его друг решит поднять руку на представительницу противоположного пола.
Со стороны видно, как наливается краской лицо второклассника, ему явно стыдно, что его выручает девчонка, но он всё же решается дать дёру, а весь гнев Акасаки переключается на ту, что сейчас читает ему лекцию о неправильности на-падений на слабых. Под конец девушка выдаёт одну фразу, которой оказывается достаточно, чтобы терпение хулигана лопнуло, и он кинулся на неё с кулаками, из-рыгая немыслимые в стенах школы фразы в её адрес:
- Не люблю лишнего шума, лучше, проваливай, пока цел, будешь хорошо себя вести, отпущу, и тогда никто не пострадает.
«Совсем что ли дурочка?!» - подумал Ринджи, собираясь вмешаться, но не ус-пел. Казуки со всех сил нанёс удар ей в живот, но как-то так вышло, что не попал и по инерции пролетел дальше. Девушка, словно протанцевав, увернулась и от сле-дующего удара, и от следующего, её глаза были полуприкрыты, а длинные, немно-го не достающие до колен волосы вихрились вокруг неё искрящимся облаком и сбивали противника с толка, на лице сверкала едва заметная игривая улыбка - она развлекалась. Залюбовавшись этим зрелищем, парень стоял в стороне до тех пор, пока, обезумевший от злости Акасаки не кинулся на противницу, растопырив руки, и не сумел-таки ухватиться её за руку.
Дальнейшее было сложно объяснить, не понятно как, но она перехватила его за другую руку, швырнула метра на три в строну и, пока он летел, догнала и нанес-ла встречный удар ногой так, что полёт на этом и закончился, парень повалился на мраморный пол, стоная от боли, а победительница ушла прочь. Из-за двери по-слышались восторженные возгласы тех, кто стал случайными свидетелями пота-совки.
- Эй, Казуки, жив-здоров? – Конечно, сразу видно - он жив и, можно даже ска-зать, что здоров, но поражённый недавним зрелищем Ринджи об этом не особенно задумывается.
- Да кто она такая?! – Весь помятый Акасаки не шибко заботится о своих уши-бах, его больше занимает та, кто смог играючи одолеть его. – Неужели та самая?..
- Какая «та самая»?
- Да ходит тут по городу слух, будто есть в нём симпатичная и невероятно сильная девушка, которая иногда разбирается с уличными бандами, если застаёт их за хулиганством. Я думал такого не может быть, но теперь, что-то засомневался…
- Откуда она вообще тут взялась, раньше я её не видел? Новенькая?
- Откуда мне знать?! Может, это вообще парень – переоделся и пудрит всем мозги. – Парень махнул рукой. – Чего гадать, пошли лучше поедим…
- Ага.

«Спускаться со школьного холма куда приятнее, чем подниматься на него, сразу чувствуется запах свободы, но кто-нибудь мне объяснит, какого дьявола я засиделся в школе до сумерек?!» - Если быть совсем точным, то он не «засиделся», а заспался в библиотеке, при этом, его почему-то никто не разбудил и не выгнал оттуда, как делали всегда, если заставали там после занятий спящим. Ещё более удивительно то, что Казуки, дремавший на соседней лавке бесследно исчез, то есть, на момент пробуждения Ринджи не смог найти его ни в школе, ни в общаге.
- Так, и куда же меня занесло?.. – Бесцельно слоняясь по городку, он забрёл к вокзалу, точнее, в парк за вокзалом, где в любое время можно обязательно найти две вещи - спокойствие и неприятности, вне зависимости оттого, что ты ищешь. Сначала всё тихо, мирно и спокойно, но стоит задержаться там в одиночестве чуть дольше, как неприятности, в виде какой-нибудь уличной шайки жадной до драки или лёгких денег, не заставят себя ждать. В таком случае, обычно, стараются, как можно меньше думать и как можно чаще переставлять ноги или, если успевают, вызывают полицию, которая уже много лет пытается выжить хулиганов из города в целом, и из этого парка в частности, но, как и везде, не всегда ей это удаётся, поэтому зачастую выбирают первый вариант. – М-да, занесло же меня… - сообразив, куда же он попал, Асакура решил тут вообще не задерживаться, но судьба распорядилась иначе.
Прямо из-за поворота аллеи показались три человеческие фигуры, рослые, жилистые, разодетые в стиле «хип-хоп» и, почему-то, донельзя агрессивно настроенные против незадачливого белобрысого парня, совершенно случайно оказавшегося на их пути.
- Ты! Пойди сюда, малой! – Каждый из них был старше Ринджи минимум лет на пять, но тот, кто заговорил, выглядел ровесником. – Вижу, у тебя часы неплохие, не дашь поносить?.. – Он гаденько ухмыльнулся, откровенно смеясь в глаза парня. – Да и телефон твой мне тоже понравился…
- Не понимаю о чём ты. – В голове что-то переключилось и вместо того, чтобы, как всегда, дать дёру, Асакура сам ехидно прищурил глаза, часов на руке уже не было, а телефон не спеша скрывался во внутреннем кармане.
- Просил же по-хорошему. – Развёл руками тот и медленно приблизился к парню, который проявлял потрясающую для жертвы несознательность, откровенно нарываясь на побои. Его искажённое презрением лицо приблизилось к лицу Ринджи, глаза глянули в глаза, а рука уже поднялась для удара. – Проклятье!.. - В последний момент, когда кулак уже был готов ринуться к животу Ринджи, хулиган с испугом отшатнулся – мало того, что зрачок покрасневших глаз стал вертикальным, жути нагнало то, что он начал пульсировать в такт с участившимся сердцебиением жертвы то, становясь тонким, как игла, то, расширяясь и заполняя всю радужку…
- Я пойду. – Ринджи отвернулся и побрёл домой, но это дикое чувство никуда не делось. По-прежнему его разрывало изнутри желание вернуться и покрошить тех троих в мелкую капусту, наверное, они были ещё слишком близко, да и кто сможет остановить его, они ничего не стоят, простым людям не справится с настоящим вампиром, которого, к тому же, мучает Жажда.
«Но, какого дьявола я так разозлился? Да и что со мной происходит, странные ощущения, будто что-то переполняет меня, чувствую себя воздушным шариком, в который налили воды. – Короткая остановка, чтобы закурить, и снова заставлять передвигаться ноги… лишь бы не обернуться, лишь бы не увидеть растерянную и гнилую морду того гада… - Чтоб его!!!..» - сзади раздаётся быстрое перешёптывание и топот трёх пар ног, всё же он отошёл слишком недалеко, всего-то на пару десятков метров, те трое решили-таки завершить начатое ограбление.
- Ты куда собрался?!!
«Судя по его голосу – ещё не до конца оправился от увиденного, вот и славно, может, додумается сбежать. Хотелось бы знать, как я сейчас выгляжу?» - пока мысли неторопливо текли, тело уже разворачивалось на голос и готовилось к кровавому пиршеству, в которое, скорее всего, выльется эта потасовка.
Первый рывок в сторону и атакующий пролетает мимо, так и не поняв, куда делся противник, маленькое вмешательство, чтобы слегка подправить направление его полета, и он утыкается носом в брусчатку, по которой обильно разливается кровь из разбитого носа и ободранной щеки. Ринджи старается двигаться не слишком быстро, чтобы не вызвать сильных подозрений, люди не должны знать, кто он такой, иначе будут проблемы, поэтому он лишь немного быстрее любого из противников.
Когда на пальцах появляются длинные и острые когти, он этого даже не замечает, продолжая играть с теми несчастными, кто из охотников внезапно превратился в жертву, но пока даже не догадывается об этом. Нет, один всё же догадывался, но теперь он лежит возле скамейки и, наверное, приходит в себя после удара о каменную плиту в брусчатке. Всё тело пронзает резкая рвущая боль, настолько сильная, что Ринджи со стоном валится на землю и извивается в судорогах, тем временем один из противников умудряется несколько раз пнуть его в живот, но отбегает едва ли не вопя от увиденного. Парня скручивает в калач очередной самый сильный приступ боли, и в тот же момент разлетается в клочья одежда на его спине, вместе с веером кровавых брызг из спины вырываются громадные кожистые крылья.
«Чувство, что кости мечутся по телу, забыв, где должны расти! – Единственная мысль, которой каким-то чудом удается пробиться сквозь туман боли, освещает меркнущее сознание, и внезапно с глаз словно спадает кровавая пелена, мир вокруг начинает возвращаться к своему привычному состоянию, то есть, прекращает вертеться трястись и то и дело меняться в цвете. – Что за чёрт? – Он чувствует за своей спиной нечто большое, живое, ставшее частью его тела, и первые секунды не может осознать произошедшее… - А, так это крылья!» - Единственный из противников, оставшийся в целости уже успел убежать довольно далеко, приходится отвлечься на погоню за ним, чего доброго, полицию вызовет…
Новообретённая часть тела очень сильно осложнила погоню, сместив центр тяжести, и ветер, дующий справа, никак не способствовал скоростному передвижению, особенно имея за спиной такой парус, но, не смотря на всё это, Асакура смог нагнать жертву, даже успел выпить немного крови, затереть память и уже собрался проделать это с остальными, как заметил возле скамейки человеческую фигуру.
Кого угодно, но увидеть здесь ту девушку, что уделала Казуки, он никак не ожидал. Но мало того, что она была здесь, так она ещё и помогала раненному усесться, вытирая его лицо своим платком.
- А-а-а!!! – Истошно завопил негодяй и рванулся из рук девушки, но, споткнувшись, упал на траву, закрыв голову руками, заскулил, та обернулась и увидела причину столь странного поведения…
- Так это ты избил этих несчастных? – В её голосе звенит лёд и маленькая толика разочарования, всё это приправляет презрение, очень странная реакция, если учесть внешний вид Ринджи, но ни грана страха в её разных глазах не наблюдается. – Зачем?
- А… э… как бы объяснить… не поверишь, но они первые начали. – Ничего другого в голову не пришло, но она, очевидно, не поверила. А тем временем один из «несчастных», тот, кому помогала девушка, принялся отползать к деревьям, намереваясь сбежать, пока никто не обращает на него внимания. – Я бы с радостью объяснил тебе всё в подробностях прямо сейчас, но если его не остановить, у меня будут большие проблемы. Просто сотру его воспоминания обо мне… - Поспешно добавил Асакура, при виде сжимающихся кулаков девушки, чьего имени он так и не спросил. Не хватало ещё и с ней драться, конечно, она сильна, даже очень, но она же девушка.
- Сначала я их прочту! – Она отстранила его в сторону, в два по кошачьи элегантных прыжка догнала раненного негодяя и, успокоив его, приложила ладонь к его затылку, так и замерев на некоторое время. – Верю.
- Вот и хорошо! Я могу спокойно закончить своё дело… - Копаться в чужой голове, дело не из приятных, благо, что Ринджи не мог читать чужие мысли, он лишь стирал некоторые участки памяти, при этом, совсем свежие, не более чем трёхчасовой давности.
Правда, закончить все свои дела ему не удалось, незнакомка так пристально наблюдала за его действиями, что пить кровь он просто не решился. И его очень заинтересовали её слова о прочтении мыслей, слишком уж естественно они прозвучали, будто простой человек может так запросто залезть в чужие мысли.
«Так, раз я, вампир, существую, значит, вполне возможно, что эта девушка может обладать какими-то сверхъестественными способностями. Да, это всё объясняет… Блин, до чего же больно, эти крылья изорвали мне всю спину, к тому же, они такие большие и все болят так, будто я их переломал! И вообще, откуда у меня вдруг крылья взялись?! Раньше-то не было…» - Голова внезапно закружилась, мир снова принялся отплясывать задорную румбу.
- Что с тобой?! – Донёсся жутко замедленный, растянутый голос девушки, когда силы покинули Ринджи, и он растянулся рядом с телом хулигана.
Он не ответил, и девушке пришлось взваливать его тело себе на спину и тащить в глубь парка, чтобы его облик не привлекал внимания тех, кому вздумается гулять вечером в таком месте. Весил он немало, но её руки легко вскинули его за спину, и вскоре опустили на траву рядом с фонтаном, в самом отдалённом от основной дорожки месте. Незнакомку не смутило то, что она вся измазалась в крови, и даже его внешний вид не вызвал в ней ни капли испуга или отвращения, её больше волновало его бессознательное состояние. Ситуацию осложняла невозможность вызова «скорой».
В итоге, она просто осталась сидеть рядом, ожидая, что ему вскоре станет легче, но это произошло только через полтора часа, примерно в девять вечера, когда солнце начало закатываться за горизонт.
- Ты как? – Услышал Ринджи её мягкий голос, когда открыл глаза, и сразу же вспомнил всё произошедшее, попытался встать на ноги, но сил хватило только сесть, он снова выглядел как человек, единственное, что напоминало о недавнем перевоплощении, это дикая боль в спине. – Ты так внезапно потерял сознание, не вставай, ты ещё слишком слаб.
- Тебе стоит уйти, иначе у тебя могут возникнуть неприятности, эти трое могут найти меня… - оглядевшись, он не узнал в окружающем пейзаже поля боя и немало удивился этому, - а где это мы?
- Люди могли увидеть тебя, поэтому я перенесла тебя сюда, здесь редко кто ходит.
- Вот как, спасибо… и извини, я испачкал твою одежду.
- Ничего… - Девушка вдруг смутилась и даже покраснела. – Прости, не вежливо, наверное, спрашивать подобное, но кто ты?
- Асакура Ринджи из «Г» класса…
- Я не об этом, ты не человек…
- Вампир я. – Скосив глаза, он увидел необычное, почти восторженное, выражение её лица и ещё раз удивился её реакции. Он не боялся раскрыть себя, полагаясь на умение стирать память – мало вероятно, что девчонка сумеет убежать. – Неужели не страшно, я же пью кровь у людей, подстерегая их на ночных улицах?
- Нет, не страшно, напротив, я рада нашей встрече, я Мизучи Рёко из «Б» класса, приятно познакомиться…
- Думаю, я уже могу идти. – Ринджи попытался встать, у него это получилось, но сил на это ушло непомерно много и ещё столько же ушло на то, чтобы заставить себя не шататься из стороны в сторону. – Я бы проводил тебя, но, боюсь, мой вид может привлечь куда больше внимания, чем просто одинокая девушка, идущая по улицам так поздно.
- Ты действительно в порядке? А-а!!.. Твоя спина!
- Что там? – Рука рванулась через плечо и вместо кожи нащупала её обрывки и едва ли не куски мяса. – Ничего, срастётся за пару дней.
- Тебя нужно в больницу! – Протесты девушка принимать явно не собиралась и полезла в карман за телефоном, но он оказался залитым кровью настолько, что даже не подумал включаться. – Потерпи, я сейчас позвоню с автомата… Никуда не уходи!
- Подожди… - После того, как неожиданно сильные руки девушки усадили его на край фонтана, Асакура попытался остановить её, но бегала она ничуть не хуже чем дралась тогда с Казуки. – Выбора нет. - Одним из неоспоримых плюсов вампирьей природы является скорость, ему иногда удавалось передвигаться так быстро, что его даже не видели, и сейчас настал момент, когда можно не скрываясь эту скорость использовать.
И он побежал, сорвавшись с места так, что земля веером разлетелась из-под ног. Её след был невероятно чётким, её особенный, отличный от любых других людей запах, казалось, впитала сама земля, её сердце слышно даже за три сотни метров, которые она успела преодолеть за какие-то двадцать секунд. Как она может бежать так быстро, его сейчас не интересовало, главное, догнать, не дать вызвать «скорую», объяснить, что люди не должны даже допускать возможности существования вампира в их городе, да и в мире в целом.
Мысли неслись ещё быстрее, чем сам Ринджи, четыре сотни метров остались позади за какие-то мгновения, и он уже встречает её у входа в парк, запыхавшийся, с открывшимися ранами, но всё ещё твёрдо стоящий на ногах.
«Какое счастье, что сейчас ночь! Никто не увидит, а если и увидит, то я лишний раз смогу перекусить. Кстати, она же совершенно не пахнет, как еда! Приятно, не спорю, но вот её крови мне как-то не хочется, даже представить сложно, что я могу её укусить – необычно, как-то…».
- Постой, не нужно никуда звонить! Я в порядке.
- У-уверен, Асакура-сан?.. – Шок оттого, что её перехватил недавно едва живой Ринджи, постепенно прошёл, и Рёко принялась снимать с себя пиджак, намереваясь прикрыть его раны.
- Не рассказывай никому, про меня и вообще, забудь, пожалуйста, о том, что видела. Остальные люди не должны знать обо мне… - Парень совсем поник, вспомнив, что его отец говорил насчёт его сущности, когда колотил его спиной о стену, и, повернувшись, медленно зашагал прочь.
- Асакура-сан, постой, пожалуйста! – Он приостановился и обернулся. – Не зайдёшь ко мне в гости? Мой дом, это небольшая гостиница на другом конце парка. Хотя бы твои раны обработаю…
- Спасибо за приглашение, но, в другой раз. Спокойной ночи, Мизучи.
«Нужно этой ночью вернуться и стереть всей её семье память».
Но вернуться, ему было не суждено, сразу по возвращению домой он тихонько, чтобы не разбудить отца, пробрался в свою комнату и уснул мёртвым сном, даже забыв снять пиджак девушки…