Стальные полосы неспешно убегают вдаль. Седая дымка застилает горизонт, выбеливает деревья-кораллы, рисует узоры на холодном стекле. Дыхание вьется клубочками и растворяется, оставляя на стекле мутные круги.
Вагон покачиваясь, катится сквозь сказочную белизну, оставляя за собой едва заметные рытвины вдоль блестящего, как лед пути. Поседевшие деревья тянут ветки к редко проскальзывающему в прорехах облаков солнцу. Крупный, как мотыльки, снег тихо опускается, засыпая проделанную вагоном колею, скрывает все следы присутствия человека. Причудливым кружевом отделяет меня от всего мира. От моего прошлого, от моего будущего, от того, что хочется забыть и от того, что уходит само, оставляя странное щемящее чувство, которое можно принять за дежавю.
Белые сугробы, белые дома вдалеке, белое небо, белый мир, похожий на сказочный сон из далекого детства.
Мерный стук колес, шелест опадающих за окном снежных шапок, тихие голоса пассажиров. Где-то за спиной и в другом мире, где нет этого белого волшебного мира. Где все подчинено странному ритму, выбившись из которого, никогда не догонишь свою колонну. Где нельзя быть собой, а можно только следовать за толпой. Где нет места мечте. Где нет тебя.
Шершавый металл поручня холодит ладонь, зимний холод проникает под куртку и, кажется, еще глубже, к самому сердцу, где все еще теплится пугливый огонек почти забытого чувства.
Манящая пляска белых мотыльков за окном усыпляет. Я закрываю глаза и уплываю в прошлое. В такой же потерянный день. Где осталась часть меня, потерявшаяся в таком же белом безмолвии.

День не задался с утра. Точнее со вчерашнего вечера, когда друзья неожиданно отказались от поездки. Он решил, что так будет даже лучше. Никто не помешает.
Даже утреннее предупреждение метеослужбы о надвигающемся буране его не смутило. Машина виляла на обледенелой дороге, увязала в снежных заносах. Сугробы на обочинах росли незаметно и скоро скрыли нас от мира. Одни на дороге. Других идиотов не нашлось. Поворот с трассы задержал нас на полчаса, но не остановил. Почему он никогда меня не слушал, то есть не слышал? Какая глупость следовать за тем, кто слушает, но не слышит… Та поездка была его идеей, но почему до сих пор виню я только себя? Потому что не смогла достучаться до него тогда? Теперь-то уже поздно.
Еще одна остановка оставила меня с отмороженной рукой, а его с вывихнутой ногой. А машина так и осталась в сугробе. В отличие от него, дорожные службы предпочитали переждать непогоду дома, а не на заброшенной дороге.
- Вот черт! – он зло ударил ладонями по ни в чем не повинному рулю, - похоже, сегодня мы никуда не доедем.
- А я предупреждала, - побелевшая рука понемногу согревалась, - давай посмотрю что там с твоей ногой.
- Нечего там смотреть, ерунда, - он демонстративно повращал ступней и скривился от боли.
- Ну конечно.
- Отстань, - он оттолкнул мою руку и выглянул наружу, - ого, скоро мы и не выберемся, - дверца уже едва открывалась, - придется тебе сходить на пост ДПС. Мы проезжали один недавно.
Я недоуменно уставилась на него.
- Может, подождем когда метель утихнет? – видимость сократилась до пары метров.
- А потом нас до весны откапывать будут? – он сердито скривился, - иди, я сказал!
- А ты?
- Я… я тут посторожу, - он снова скривился. Уже от боли в ноге.
Почему я тогда ничего не почувствовала? Ничего, кроме обиды. Не потому, что отправил меня в метель, а потому, что никогда не считал той, кому можно доверять. Любую глупость, вроде жалобы на боль в ноге. Не потому, что считал, что мужчины не плачут, а просто потому что я – это я. Глупая и странная.
И я пошла, утопая почти по пояс в сугробах, задыхаясь от мечущегося над землей ветра, ослепленная снегом. Его старенькая машина давно скрылась из вида, и ничего кроме белой пустоты не было вокруг. Весь мир остался где-то за пределами глухого кокона из холодного пуха.
Как я собиралась искать помощь? Я чувствовала себя такой жалкой, бесполезной и никому не нужной. Неспособной выполнить такую пустяковую просьбу – дойти до поста ДПС... Пусть и в метель.
Казалось, прошло несколько часов, пока я добрела до поворота. Всего пара километров от поворота? Кажется, так сказал он. В отчаянии я опустилась прямо в снег. Я и поворот-то различила только потому, что из сплошного белесого марева едва заметно выглядывал столб с кривым знаком. Кроме нас по дороге не проехало ни одной машины, потому проселок не очень отличался от наезженной некогда трассы.
Подышав на заледеневшие руки и почти не чувствуя ног я потащилась дальше, злясь на себя и на него и на весь этот чертов мир. Кажется, уже стемнело, когда я вынырнула из странного забытья. Когда я успела уютно устроиться в сугробе, ума не приложу…
Яркие лучи фар ослепляли. Кто-то стряхивал с меня снег и тянул из белой, предательски уютной постели. Казалось, мое тело осталось где-то далеко и это странные ангелы в костюмах спасателей тащат меня куда-то.
Едва ворочая языком, я пыталась объяснить, что он остался в машине, и что его нужно спасти. Не понимая, что не могу двинуть ни рукой, ни ногой, я порывалась вернуться обратно. Воспаленное сознание подсказывало, что нельзя медлить, но, конечно, никуда меня не пустили. Да если бы и пустили… было уже поздно.
Уже в больнице мне рассказали, что он тоже уснул. Как и я. Вот только не проснулся. Старая машина, плохая изоляция… какой-то еще бред про газ… Едва вынырнув из одного кошмара я погрузилась в другой.
Я плохо помню те несколько месяцев. Им удалось спасти мое тело, но моя душа навсегда осталась в непроглядных зимних просторах… Так я думала тогда.

Холод возвращает меня в настоящее. Уткнувшись лбом в стекло, я смотрю на золотящийся в свете фонарей снег. Тоже зима, но уже другая. Не та злая зима, а другая, мягкая и кажется теплая.
Как зима может растопить лед в сердце? Как может вернуть давно потерянную душу?
Вагон поворачивает, скрипя колесами по заледенелым рельсам. Знакомая остановка. В теплом свете немногочисленные пассажиры разбредаются по домам. И я иду следом. Иду туда, где меня ждут. Жаркий камин, теплый плед и чашка кофе. Туда, где под треск поленьев и уютное мурчание котов меня выслушают и поймут. Где не потребуют ненужных объяснений и оправданий, где можно быть собой, пусть это почти невозможно. Туда, где я найду такого же как я, потерявшегося в этой дурацкой жизни. Того, кого я смогу выслушать и понять.
Через бесконечную зиму я иду туда, где ждешь меня ты.

03.01.2012