Таинственный лес.

Как тихо… не слышно ни звука… мертвая тишина и кто-то смотрит на меня из темноты…
***

- Эй, брат? Ты чего, уснул что ли? - вдруг чей-то голос вырвал меня из этих грез, раскрыв глаза, я понял, что это мой друг Наоки.
- Нет, извини, просто я устал.
- Изаму, ты какой-то странный в последнее время, что с тобой происходит? – Наоки начинал нервничать.
- Ничего не происходит, отстань. Я пойду домой. – Встав со скамейки, я направился к тропинке, которая вела в лес. Наоки махнул рукой и что-то пробурчал, но я уже не слышал.
Мне всегда приходилось возвращаться домой именно этой дорогой, это был большой лес, темный и густой, редко можно было встретить кого-то на пути, почему-то многие боятся этого леса, все предпочитают ходить в обход. Возможно все потому, что об этом месте ходят слухи, о том, что здесь пропадают люди. Хотя, сколько себя помню, все время здесь ходил, ничего подобного не происходило. Мне нравится этот лес, здесь всегда тихо, спокойно, ни кто не потревожит.
Кто-то рассказал, что в чаще леса стоит дом, сейчас он заброшен, но когда-то там жила одна семья. Поговаривали, что эту семью прокляли, и там случилось какое-то несчастье, поэтому они съехали, прожив там совсем немного.
Однажды мне довелось побывать в этом доме, случайно.
Я возвращался поздно вечером домой этой же дорогой. Чтобы успеть добраться до темноты, я побежал, но почему-то казалось, что темнота спускается слишком быстро, я все бежал, но уже едва различал дорогу перед собой. Мне захотелось быстрее попасть домой, но дороги уже не было видно и я начал понимать, что сбился с пути, что я бегу не в сторону дома, а куда-то в лес. Я остановился и стал оглядываться, пытаясь найти хоть какой-то источник света, как ориентир. И вдруг я заметил маленький огонек, я побежал к нему в надежде, что найду там людей. Но чем ближе я приближался, становилось понятно, что это такое. Это был фонарь около дома, да, именно того дома, который стоял покинутым. Подойдя ближе, я заглянул в окно, там была непроглядная темень. Я решил проверить дверь, и, не успев дотянуться до ручки, дверь медленно открылась, что-то сзади подтолкнуло меня внутрь, и только шагнув за порог, дверь с шумом закрылась. Дернув за ручку, дверь не поддалась. В моей груди нарастала паника, но я мысленно себя успокаивал. Обернувшись, я уставился в темноту, стало тяжелее дышать, мои ноги не слушались, подкосившись, я упал на колени. Я чувствовал чье-то присутствие, но никого не было видно, но кто-то точно наблюдал за мной, а мне становилось от этого плохо, как будто кто-то выкачивал мою энергию. На мгновение все было как в тумане. Потом придя в себя и совладав со страхом, я поднялся на ноги, нужно было выбираться из этого дома. Но в доме было на столько темно, что я не видел даже своих рук, мои глаза ни как не могли привыкнуть к темноте, я как будто ослеп. Нужно было найти выключатель.
Решив искать на ощупь, я поддался вперед, вдруг наткнувшись на что-то твердое, проверив руками, я понял, что это колонна. Обойдя ее со стороны, я направился вперед, уткнувшись ногами в лестницу, я стал подниматься наверх. Я не хотел идти туда, но осознавая это, все равно шел, что-то вело меня туда, я стал понимать, что мне не нужны глаза, я могу спокойно идти, не натыкаясь ни на что. Кто-то управлял мною.
Вскоре поднявшись, я понял, что наверху светлее, чем внизу, обернувшись, я заметил полоску света под одной из дверей. Я поспешил к ней, дернув ручку, она легко поддалась и толкнув дверь, мне в глаза ударил свет, очень яркий свет, я снова ослеп, теперь только от света.
Зажмурив на мгновение глаза и снова открыв, свет уже не казался таким ярким, я шагнул внутрь, комната оказалась полностью белой, в ней не было ничего, кроме одного стула, который стоял посередине. Мой взгляд сразу упал на этот стул, потому что там сидела девушка. Девушка сидела, опустив голову, на ней была длинная сорочка, кожа ее была бледная, как снег, а длинные светлые волосы лежали у нее на коленках. Я стоял и просто смотрел, мои ноги приросли к полу. И последнее, что я помню, это когда девушка подняла голову и посмотрела на меня, у нее были большие темные глаза, они были наполнены слезами, но глаза были пустые, темные, в них не было жизни. Потом я потерял сознание и очнулся уже дома в своей постели, я не помню, как я добрался домой, не помню, как лег в кровать.
С тех пор прошло семь дней, мне сказали, что двое суток я просто спал. Мне снились кошмары, мне снилась та девушка с пустыми глазами. Мне снилась темнота, которая поглощает меня.
Я постепенно стал отходить от этой истории, и вот я снова иду этой дорогой, и все время думаю о той девушке.
Кто она? Что произошло тогда со мной? Что вообще это все значит?
Меня беспокоили эти мысли, я хотел найти на всё ответы и решил вернуться в этот дом, и все узнать. Я снова побежал, я не знал, куда мне бежать, не знал, где находится этот дом, ведь тогда было темно, но вдруг понял, что ноги сами меня несут в нужном направлении. На улице было светло, поэтому меня не сильно тревожил страх неизвестности, что это все было не плодом моего воображения.
Довольно быстро я пришел к тому дому, он так же стоял на своем месте, но при свете дня он не казался таким ужасным, от него не исходило той темной ауры. Это был обычный двухэтажный особняк, по всему фасаду дома рос плющ, если не считать того, что дом пуст, со стороны можно было подумать, что там кто-то живет, я огляделся по сторонам, все было тихо, сегодня была какая-то особая тишина, не было слышно вообще ни звука. Постояв немного, я двинулся в сторону дома, подойдя к двери, я дернул за ручку, но к моему разочарованию, дверь даже не дрогнула. Я попробовал снова, но дверь стояла мертво. Отпустив ручку, я хотел было развернуться и уйти, как вдруг дверь приоткрылась. Я стал соображать, что мне делать: зайти или же развернуться и уйти?
И все же решил идти до конца, сделав только шаг, невиданная сила снова втолкнула меня в дом. Но на это раз все было спокойнее, дверь не закрылась, на меня ничего не давило, не было того леденящего душу страха. В доме было темно, но из окон лился свет, которого было достаточно, чтобы разглядеть вест интерьер дома. Я огляделся, но сам дом интересовал меня меньше всего, поэтому я не стал задерживаться внизу и пошел вверх по лестнице, к той самой двери.
Поднявшись, я попытался вспомнить, какая именно дверь мне нужна, на этаже было всего три двери, я решил проверить их все и каждую дернул за ручку, две первых сидели наглухо, а последняя, самая дальняя оказалась не заперта. Толкнув дверь, я боялся увидеть там что-то ужасное, но это оказалась обычная детская комната. В углу стояла кровать, рядом стол, книжная полка, шкаф, на полу лежали игрушки. Видя, что опасности нет, я шагнул в комнату, заглянул за дверь, ничего необычного я не увидел.
Но вдруг я заметил знакомый предмет, стул, тот самый стул, который был в тот день. Он единственный, что очень сильно выделялось в этой комнате, потому что он был белый. Я уставился на него, как на что-то непонятное, он был кипельно белый. Мне на мгновение показалось, что я схожу сума, что это вообще просто сон. Вдруг все стало пропадать, моя голова кружилось, мне хотелось сесть, я закрыл глаза, попытался сконцентрироваться, но мои мысли путались, мне захотелось закричать. Я резко открыл глаза и белый свет ударил мне в лицо, я прищурился, когда глаза начали привыкать, оглядевшись, я понял, что снова нахожусь в той белой комнате. Снова тот стул стоял посередине, и там снова сидела та девушка, на этот раз она была в голубом платье, все те же светлые длинные волосы, та же бледная кожа, но казалось, что-то в ней изменилось. Она смотрела на меня и улыбалась.
Я посмотрел на нее, она была красивая, но ее красота была пугающей, какой-то зловещей. Все те же темные глаза, пустота в них казалось, стала еще больше. Я хотел отвернуться и не смотреть, мне было больно видеть ее такой, но я все равно продолжал смотреть.
Я совсем забыл, где нахожусь, я не знал, сколько прошло времени. Но что-то подсказывало мне, что добром это не кончится. Как вдруг тишину нарушил голос:
- Зачем ты пришел? – это был голос той девушки. – Тебе нельзя здесь быть, уходи!
Ее голос как будто вывел меня из транса, я очнулся и часто заморгал глазами, казалось, в них насыпали песка. Мои слова застряли в горле, я пытался придумать оправдание, но не мог подобрать подходящих слов.
- Я не знаю. Что-то привело меня сюда. – Я действительно не знал, что ответить.
- Зачем ты вернулся? Я ведь отпустила тебя. – В ее голосе звучала тревога, она больше не улыбалась. – Уходи, прошу, скорее, пока не стало поздно!
- Почему? Я просто хочу узнать, что произошло той ночью.
- Тебе не зачем знать, забудь все. – Она снова опустила голову.
- Я не могу, мне снятся кошмары, мне снишься ты. Расскажи и я уйду. – Я понимал, что должен скорее уходить, что надвигается что-то ужасное, но любопытство пересиливало, мне нужно было знать правду.
- Что именно ты хочешь знать? – ее голос был похож на звон колокольчика.
- Кто ты такая? Как тебя зовут?
- Я дочь света, мое имя Хитоми. – Говоря это она подняла свои глаза, широко раскрыв их она внимательно смотрела на меня. – Твое время истекает, уходи! И больше не возвращайся!
И вдруг в это время свет стал гаснуть, последнее, что я увидел, это были слезы, она снова плакала. Потом все стало исчезать, меркнуть. И комната снова стала обычной детской. Я огляделся, как будто ничего и не было. Моя голова снова раскалывалась, первые мысли говорили о том, что нужно скорее уходить. Я так ничего и не понял. Но все же развернулся и помчался прочь, я выбежал на улицу, там уже сгущались сумерки, краем глаза я заметил, что дом становился другим, его окутывала какая-то странная темная аура, я не хотел оставаться здесь ни на секунду и побежал домой, я бежал так быстро, что ветер свистел в моих ушах, мое дыхание перехватывало, но я боялся остановиться, боялся обернуться и увидеть тьму, поглощающую меня, прямо, как во сне.

Придя домой, я сразу поднялся в комнату, я хотел забыться и лег на кровать, и не заметил, как провалился в сон. На следующий день я проснулся с ужасной болью в голове, мое тело ломило. Но я все же решил пойти в школу.

В школе все было как обычно, зайдя в класс, ко мне тут же подскочил Наоки.
- Изаму, может ты объяснишь, чего ты вчера так быстро слинял? И чего ты такой кислый? – Казалось, что Наоки не видел меня тысячу лет, его голос звучал тревожно, но мне совсем не хотелось его слушать.
- Ты знаешь кого-нибудь по имени Хитоми? – Я хотел отвлечь его от моей персоны и спросил это так, как будто не слышал его вопросов.
- Хитоми? – удивился Наоки.
- Да, так зовут одну девушку, я встретил ее недавно.
- Так звали одну девушку из параллельного класса, ты разве не помнишь? Ты как-то заступился за нее, когда к ней приставали мальчишки, они издевались над ней. – Наоки посмотрел на меня с недоумением.
- Когда это было? Я не помню этого. – Я пытался припомнить подобный случай, но моя память отказывалась мне помогать. В голове всплыл очень смутный образ худенькой белокожей девушки, она стояла около стенки, закрыв глаза руками. Ее окружили кучка парней, они что-то выкрикивали, я плохо помню, как подбежал, растолкал всех парней и закрыл собой ту девушку, дальше просто провал.
- Год назад, ты что, совсем не помнишь?
- Припоминаю, но очень плохо. Что случилось потом? – мне становилось не по себе, как я мог такое забыть?
- Они называли ее проклятой, мы проходили мимо, и ты, увидев это все, побежал к ним, я пытался объяснить тебе, чтобы ты не вмешивался, но ты не слушал, ты что-то сказал, что должен помочь. Ты просто встал между ними, они говорили тебе не мешать им, потом у вас завязалась драка, я пытался вас разнять, и краем глаза увидел, как та девушка, воспользовавшись моментом, убежала, я увидел, что она плакала. И кажется, она что-то сказала, едва слышное: - Спасибо Изаму.
- Я совсем этого не помню, кто эта девушка? Где она сейчас?
- Я слышал, что после того случая, ее семья съехала. – Наоки сделал задумчивое лицо, пытаясь припомнить все факты. – А еще, в течение года те три парня тоже куда-то пропали, были слухи, что их убили, хотя кто-то говорил, что их семьи тоже переехали в соседние города. Тебе не кажется это странным?
- Я не знаю, а где жила эта девушка? – я мысленно начинал соображать, что знаю ответ на этот вопрос, но все же надеялся, что ошибаюсь.
- Они с семьей жили в чаще леса, не далеко от той тропинки, по которой ты ходишь.
- Тот самый дом? Может это покажется странным, но я был там недавно. – Наоки посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
- Что? Ты сума сошел? Что ты там забыл? – Наоки ни как не мог успокоиться, он говорил так, как будто я мог подцепить там какую-то болезнь.
- Тихо, успокойся, со мной ничего не случилось. – Я старался говорить спокойнее, пытаясь не выдать волнения.
- Там же ни кто не живет, как ты туда попал?
Я рассказал Наоки все, что со мной случилось в первый день. Наоки внимательно слушал, он даже не пытался меня перебить, я видел, что он верит мне. Потом я рассказал, что было вчера. Рассказал, что встретил девушку, я описал ее ему, и он подтвердил, что это точно Хитоми.
- Вот это дела, это все так странно. – Он задумался на мгновение, соображая, как все это объяснить. – Почему ты сразу все мне не рассказал? Теперь мне понятно, почему ты ходишь такой убитый.
- Прости, Наоки, я думал, ты мне не поверишь, я сам до конца в этом не уверен, что это не плод моего воображения. – Мне стало чуть легче, что я смог рассказать все это кому-то.
- Ну ты даешь, я же твой друг, мы всегда делись всем, а ты еще сомневаешься. – Он хлопнул меня по плечу и улыбнулся.
- Мне до сих пор не дают покоя мысли об этой девушке, что случилось в том доме, почему та семья съехала? – Я взъерошил свои волосы и посмотрел на Наоки.
- Изаму, я не знаю, но если хочешь, я попробую что-нибудь разузнать?
- Да, если сможешь. – Я посмотрел на своего друга и понял, что мне есть на кого надеяться.
Весь остаток дня мы больше не разговаривали. Пора было собираться домой. Я попрощался с Наоки и побрел домой, весь день мои мысли снова были о той девушке, теперь же я интересовался ей, как о чем-то большем.
Я пытался вспомнить тот день, который произошел год назад, но все равно, это было бесполезно, образы были размыты, все как в тумане, как сон.
Завтра был выходной, и я решил, что схожу снова в тот дом, я знал, что этот дом скрывает тайну, что мне нужно все узнать. Но для начала мне нужно было встретиться с Наоки.

***
Суббота выдалась на удивление очень солнечной, я выспался первый раз за все время, меня не тревожили кошмары.
Собравшись, я позвонил Наоки, спросил, узнал ли он что-нибудь, он рассказал, что кое-что нашел и нам нужно встретиться. Через полчаса мы уже сидели в кафе, и он передал мне папку с документами.
- Это все, что я смог достать. – Сказал он. – Мой дед работает в архиве, он разрешил мне вчера покопаться там, но он был сильно удивлен, зачем я интересуюсь этой семьей.
- Спасибо, Наоки, я думаю, это хоть как-то прояснит ситуацию. – Я открыл папку и стал бегло просматривать материал, Наоки стал наблюдать за мной.
Оказалось, что в том доме было двое детей, мальчик и девочка, девочку звали Хитоми. Но так же тут сказано, что это не родная их дочь, ее удочерили, когда ей было два года.
Они переехали в этот дом совсем недавно, года 2 назад, прожив там всего год. Девочка первое время училась в нашей школе, была тихая и замкнутая, практически ни с кем не общалась, ее боялись и называли проклятой, за ее неестественный бледный цвет кожи и волос. Однажды девочка пропала, ее так и не нашли, а родители не выдержав горя, переехали, оставив этот дом.
- Так вот что произошло, эта девушка год назад пропала. – Наоки посмотрел на меня с удивлением.
- Ну, и что это объясняет? Я ничего не понял. – Он покрутил стаканчик из-под сока и посмотрел на меня.
- Мне нужно снова пойти в тот дом и все узнать, та девушка, она мне расскажет.
- Что? Ты снова собрался туда идти? – он посмотрел на меня с подозрением.
- Да, я сегодня пойду туда, это все не просто так, я не успокоюсь, пока не узнаю всю правду. – Я встал, положил папку в рюкзак и собирался направиться к выходу. – Наоки, только не пытайся меня остановить и не ходи за мной. Все будет хорошо.
- Изуми, ты сумасшедший.

***
Я не стал больше ничего ему говорить, и скорее поспешил к выходу. Я ускорил шаг, так как хотел засветло успеть в этот дом, я начинал понимать, что только днем там безопасно.
И вот я снова около того самого дома, вокруг было тихо, ни пели птицы, не слышно даже шуршания листьев, просто мертвая тишина. Мне все это казалось странным, почему здесь всегда тихо, как будто выключили звук. Подойдя к двери, я заранее надеялся, что будет снова закрыто, но дернув ручку, дверь легко поддалась, зайдя в дом, я решил не медлить, и поднялся наверх. Я уже знал какая комната мне нужна и направился в ее сторону, зайдя в комнату, я закрыл дверь за собой и сам того не ожидая, произнес:
- Хитоми, я пришел к тебе, я хочу с тобой поговорить. – Я уже сам стал думать, что я схожу сума, зачем я позвал ее?
Но вдруг я услышал голос, тот самый голос, который был похож на колокольчики.
- Я же просила не приходить, почему ты не послушал?
Комната снова становилась белой, все исчезло, появившись из неоткуда, на этот раз девушка сидела уже не на стуле, а на подоконнике.
Она смотрела в окно, сидела, поджав коленки, обхватив их руками.
- Я захотел снова увидеть тебя. – Я сам удивлялся своим же словам.
Хитоми все так же неподвижно сидела, даже не повернув голову.
- Что произошло тогда, год назад, в этом доме? – я сделал шаг в сторону девушки, я хотел разглядеть ее поближе.
- Не двигайся! – она резко повернула голову и посмотрела на меня. Казалось ее глаза стали еще темнее. – Тебе не стоит подходить ко мне близко, иначе ты умрешь.
- Почему? Знаешь, мне кажется, я знал тебя раньше, но я не могу вспомнить когда, у меня какие-то провалы в памяти. – Разглядывая ее образ, я все больше думал, что она очень мне знакома, и мы виделись с ней не один раз, что было что-то большее, но я не мог понять что именно.
- Во мне есть сила, которую я не всегда могу контролировать, если ты подойдешь ближе, я заберу твою душу. – Она снова отвернулась к окну, но я заметил, что по щеке у нее скатилась слезинка.
- Хорошо, я постою тут, но ты должна мне все рассказать, я хочу знать, иначе я буду приходить к тебе каждый день, до тех пор, пока ты не расскажешь. - Я не понимал, зачем я все это говорю.
- Год назад ты умер! – По всему телу как будто прошлась цепочка тока, я потерял равновесие и упал на колени.
- Что? О чем ты? Я же стою здесь! – Мне было не понятно, зачем она все это придумала. На глаза наворачивались слезы. – Я не понимаю.
- Ты заступился за меня тогда, а я испугалась и убежала, толком не поблагодарив тебя. А через какое-то время ты сам подошел ко мне и предложил провожать меня до дома, ты сказал, что я тебе понравилась, и что те мальчишки больше не станут приставать. Так продолжалось примерно месяц, мы каждый день ходили этой дорогой, мне нравилось твое общество, ты рассказывал много историй, а я постепенно влюблялась в тебя.
В тот роковой день, ты снова пошел со мной, мы почти подошли к нашему дому, как вдруг на нас налетели те три парня, они оттолкнули тебя подальше и стали избивать меня, ты снова попытался с ними драться, но на этот раз силы были не равны, кто-то из них отшвырнул тебя с такой силой, что ты отлетел и ударился головой о дерево, ты упал, и больше не шевельнулся, я сумела вырваться и подбежала к тебе, но ты уже не дышал. В это самое время во мне как будто что-то проснулось. Это была злость и ненависть, я закричала, что-то страшное вырвалось наружу из меня и окутало тех парней, они начали метаться по лесу и кричать, это что-то поглотило их души, а после вернулось обратно в меня, что-то произошло, что-то изменилось во мне, я больше не чувствовала своей человеческой души. Я сидела рядом с твоим телом и плакала, я не могла остановиться, потом я поцеловала тебя, и решила, что мне не нужно больше быть человеком, и я отдала свою человеческую душу тебе, чтобы ты жил дальше. Вот так все и было, часть твоей памяти была утрачена, но ты снова ожил, а я не могла больше оставаться рядом, ведь я стала монстром, я оставила тебя там, а сама ушла. Так родители решили, что я пропала, я не могла вернуться к ним.
- Так значит я живу благодаря тебе? Вот почему у меня провалы в памяти. – Мой мозг отказывался принимать такую правду, но все было именно так.
- Поэтому не подходи, я не хочу, чтобы ты снова умер. Моя сущность просыпается ночью, тогда в первый день ты встретился именно с ней, я как смогла, сдержала ее, поэтому ты остался жив. – Уходи, тебе не стоит больше приходить сюда, забудь меня и живи дальше.
Она посмотрела на меня полными слез глазами, умоляя взглядом уходить. Но я понял, что не хочу этого делать, я решил, что должен остаться с ней, мне захотелось обнять ее, я снова сделал шаг, потом еще, и вот я остановился рядом с ней. В моей голове нарастал шум, грудь стала сжиматься, но я попытался успокоиться, все внутри стало гореть, но я пересилил боль, я протянул руки и обнял ее, она пыталась оттолкнуть меня, но я еще больше стал ее прижимать к себе.
- Пожалуйста, не надо, отойди, я не могу контролировать себя, я чувствую, как моя темная сторона уже вырывается. – Из ее глаз покатились слезы, моя боль усиливалась еще больше, я начинал понимать, что сейчас будет уже невыносимо больно, но я терпел и только крепче прижимал к себе. В моей голове промелькнули все те события, что произошли в тот день, как кинофильм, я вспомнил о чувствах, я вспомнил, что хотел сказать ей тогда, но не успел.
Я стал целовать ее заплаканное лицо, потом поцеловал в губы, она уже перестала сопротивляться, я обнял ее еще крепче и сказал:
- Я всегда любил тебя, ты мне нравилась, если бы не тот день, я бы сказал все это тогда, я все вспомнил, все до мельчайших подробностей, мне уже ничего не страшно, я не хочу отпускать тебя, я хочу остаться здесь с тобой. Я понимал, что почти теряю сознание, что моя жизнь уходит из меня, что сейчас это последнее что я вижу, но мне было уже все равно, я хотел быть с ней, даже если умру.
- Прости, я не могу, ты должен жить. – Она оттолкнула меня и выбежала из комнаты. Я уже почти потерял сознание, пошатнувшись, я оперся об подоконник. Мне стало тяжело дышать, я из последних сил обернулся, но все что я увидел, это то что комната снова становилась обычной. И тут я потерял сознание.

***
Прошло два месяца с тех пор, как я побывал в том доме, все это уже казалось кошмарным сном, я стал понемногу приходить в себя, но я понимал, что теперь не смогу спокойно жить. Целый месяц я провалялся в коме, врачи сказали, что я чудом выжил. Но все стало налаживаться, я пришел в себя и вскоре меня выписали.
Наоки целыми днями торчал у меня дома, все время расспрашивал, что случилось там, а я не хотел рассказывать, мне было больно вспоминать все это. Потом я узнал, что тот дом решили снести, я хотел последний раз посмотреть на него.
Когда я пришел туда, там было много рабочих, они вели подготовительные работы, я подошел к одному и спросил, когда они его снесут, он что-то пробурчал и отошел. Я посмотрел на него, пожал плечами и собирался уходить, здесь мне нечего было больше делать, я знал, что Хитоми здесь больше нет. Она исчезла. Я развернулся, и хотел было уже идти прочь, как меня окликнул один из рабочих, он подбежал ко мне и передал шкатулку, сказал, что это просили передать мне. Как он понял, что это я, оставалось загадкой, пока я разглядывал шкатулку, рабочий отошел, я хотел было поблагодарить его, но когда поднял глаза, его уже не было рядом, он как будто испарился. К шкатулке была приклеена бумажка, на ней было мое имя. Открыв шкатулку, я нашел в ней медальон, и письмо. Письмо было от Хитоми:
- «Мой милый Изаму, я очень рада, что ты поправился, я боялась, что ты умрешь, я снова испугалась и убежала, да я трусиха. Я полюбила тебя, и я не хотела тебя снова терять, ты слишком дорог мне. Прости за все, но я не хотела, чтобы ты страдал, поэтому я ушла. Надеюсь, ты будешь счастлив. Твоя Хитоми».

Я снова и снова читал эти строки, на моих глазах появились слезы, я понял, что любил эту девушку, но я потерял ее, навсегда. Мне не оставалось ничего, как пойти домой, нужно было о многом подумать.
Я снова шел этой тропинкой, но теперь в лесу не было так мрачно как обычно, не было той странной тишины, где-то были слышны голоса птиц, я остановился и посмотрел на небо, оно было нежно-голубое. Я закрыл на мгновение глаза и представил себе Хитоми в голубом платье, как она кружится на полянке и смеется. Но это все были мысли и ничего больше.
Как вдруг я услышал чей-то голос, звон колокольчиков, до боли знакомый, мне показалось, что это мое воображение сыграло со мной злую шутку. Но голос становился все отчетливее, это была песня, она была такой нежной. Я открыл глаза и стал осматриваться вокруг, но понял, что никого кроме меня тут нет. Потом голос стих. Я собирался двинуться дальше, но вдруг кто-то сзади подошел и обнял меня. Я боялся повернуться, но тут знакомый голос произнес:
- Я хочу быть с тобой....

- Арнольд, ужинать!
- Иду.
- Арнольд, как прошел день?
- Нормально.
- Что нового было в школе?
- Ничего.
Если бы действительно все было нормально! Но когда я вижу тебя, Леон, я знаю, что со мной все плохо, очень плохо. Когда я вижу тебя, Леон, я даже не верю, что ты существуешь. Мне кажется, тебя придумали специально для меня. Или меня - специально для тебя.
Сегодня ко мне подходила Лия Райзман, звала в гости. На прошлой неделе звала в гости Рона Дрор. Они все славные, они все мне по-человечески нравятся. Но я не хочу ходить к ним в гости, они не нужны мне! Мне нужен только он - Леон. Я ненормальный.


- Анат, тебе кто нравится? Бени Майер, да?
- Бени нравится. Но он грубый. Мне нравится Арнольд Кац.
- Ну, Арнольд и мне нравится. Только он зазнайка.
- Ну да.
- Рона на прошлой неделе приглашала его на вечеринку.
- И?
- Сказал, что ненавидит вечеринки.
- Может, ему не нравится Рона.
- А кто ему нравится?
- А черт его знает.


Учитель Дан вошел в класс быстрым шагом. Кивнул всем, поиграл бровями.
- Арнольд Кац!
- Да, учитель?
- К доске.
Решил. Все решил. Умница. Золотые мозги. А учится так себе, ленивый. Или думает о другом?
- Молодец Арнольд. Я сегодня доволен тобой.
- Спасибо, учитель.
Странный мальчик. Красивый, высокий, умный. А учится так себе. Молчаливый. Непонятный.


Со мной все плохо, очень плохо. Я должен сделать что-нибудь, иначе в классе начнут догадываться, что я ненормальный. Когда я вижу тебя, Леон...
Староста класса Леон Моравски вытирал с доски. Под его пыльной тряпкой задача, решенная на прошлом уроке Арнольдом Кацем, превращалась в неровные разводы. Старосту Леона часто просили навести порядок после урока, ведь он дотягивался до самого верха доски. Отличник Леон Моравски был вторым по росту мальчиком в классе - всего на три сантиметра ниже Арнольда Каца.


Учитель Дан шел по школе. В коридоре, который вел в физкультурный зал и в раздевалки, ему встретился этот странный мальчик, Арнольд.
- Арнольд, что ты тут делаешь?
- Ничего, учитель.
- Почему ты не на уроке физкультуры?
- Я был у врача.
- Ты болен?
- Нет. Я брал справку для бассейна.
- Во время урока?
- На перемене врача не было на месте.
Странный этот учитель Дан. Ко всем он присматривается, как ищейка. Все время задает вопросы, и изволь на них отвечать. Раздражает. Неделю назад Арнольд нарисовал на него карикатуру, и над ней два дня ржал весь класс. Учителю Дану его не выдали – у них хороший класс.


Если я продолжу игнорировать девочек, они поймут, что не нужны мне. Они поймут, в чем тут дело. Рона будет шептаться. Лия будет язвить, Эва будет возмущена. Женщины терпеть не могут быть ненужными. Будет скандал на всю школу, и мне придется покончить с собой, потому что иначе отец узнает, что я ненормальный, и убьет меня.
Арнольд вошел в женскую раздевалку, когда девочки были на уроке физкультуры. На уроке психологии классу рассказали, что многие подростки прячут свою раннюю сексуальность под маской агрессии и отторжения. Отлично. Вот сейчас он им соорудит эту «маску агрессии и отторжения», и они отстанут от его ранней сексуальности. Слово-то какое. Гадость, гадость.
Лифчики, лифчики, шелковые, атласные, с цветочками, с сердечками, один даже с нарисованными плюшевыми мишками. Клей из тюбика выдавливается легко. Вот сюда клея, и вот сюда тоже. В самую середину нутра этих их дурацких лифчиков. Белый, черный, бледно-желтый, даже бордовый, интересно, это чей? Вот будет потеха, когда они все это наденут. Клей прозрачный, его не видно, а застывает долго. Хорошо бы им не было больно. Ему не нужно, чтобы им было больно. Будут кудахтать - это пусть. Вот сюда еще клея, и вот сюда. Много лифчиков, ужасно много. Во все нальем клея.
Хорошо, что с этого года для них ввели специальные лифчики для уроков физкультуры, форменные, для всех одинаковые, и заставляют на физкультуре их носить - а эти свои фифные штучки бросать в раздевалке. Директриса школы решила, что бесконечные цветные лямочки, которые девчонки специально выставляют из-под маек, вредят процессу обучения класса. В прошлом году мальчишки уговорили Майю Лахтман снять майку прямо во время урока - хотели посмотреть, какой у нее лифчик. А потом уговорили снять еще и этот самый лифчик. Был дикий скандал - как можно, такой разврат, лучшая школа города, внук премьер-министра у нас учится и сын министра культуры у нас учится!.. И ввели эти форменные лифчики. Девочки были очень недовольны.
С Роной Дрор, например, я бы вполне дружил, она классная. И красивая, такие косы. Но Рона не хочет со мной дружить, Рона хочет со мной гулять. А я не хочу гулять с Роной. Я ни с кем не хочу гулять. Я ненормальный и ни с кем не хочу гулять. В классе уже переглядываются. Теперь они увидят; что со мной все в порядке, просто у меня обычная подростковая агрессия.
Главное - чтоб из-за этих лифчиков не выгнали из школы, тогда отец точно убьет. Но из школы, наверное, все-таки не выгонят. А на оценку по поведению плевать. Поорут и перестанут.


-Дети!
И почему у всех директрис такой противный голос? Стоит, уверенная в своей победе. На щеке у нее дрожит волосок.
-Дети, я оставила вас после уроков потому, что в вашем классе произошло чрезвычайное событие. Какой-то хулиган пробрался во время урока физкультуры в женскую раздевалку и вымазал клеем все лифчики.
- Какой ужас! - громко воскликнул Бени Майер и уронил голову на парту.
Девочки в тот день сильно бушевали. Галья Померзни, рыдала, у нее испорченный лифчик был какой-то дорогой французской фирмы. У Эвы Разиэли клей вызвал раздражение на груди, пришлось вызывать врача. Анат и Веред возмущались изо всех сил, и их освобожденные от лифчиков груди колыхались под майками на обозрении у всего класса. Только Ади в голос смеялась: все знали, что Ади не признает никаких лифчиков.
Уроки отменили, девочек в полном составе отпустили домой, директор вызвала к себе нескольких учителей и долго с ними заседала, а на следующий день вошла в класс. С нею вошел учитель Дан.
- Дети! Этот отвратительный случай...
Бени Майер от смеха бился головой о парту. Девочки гомонили.
- Дети, мы с учителями вчера разговаривали о случившемся целый вечер. Прежде всего я хочу попросить прощения у девочек и заверить их, что лично сделаю все возможное, чтобы виновный...
- ...покончил с собой? - предположил Бени Майер.
Ее не собьешь. Сжала губы.
- Чтобы виновный навсегда покинул нашу школу. А если ты, Майер, захочешь последовать за ним, я тебе это тоже устрою.
Бени заткнулся. Если выгонит - будет плохо. До выпускных экзаменов три месяца. Ни в одну школу не возьмут.
- Девочки, я обещаю, тот, кто это сделал, больше учиться с вами не будет.
Черт, а ведь она всерьез. Она выгонит. Домой в таком случае лучше вообще не приходить. В армию он пойдет кладовщиком. Отец всю жизнь об этом мечтал. Мало ему, что сын у него ненормальный, у него еще будет сын-кладовщик без аттестата. Лучше бы у него вообще не было этого сына.
- Я бы могла долго выспрашивать у вас, кто это сделал, - продолжала директриса, - но мне кажется, я знаю.
Ну да, он ведь и не маскировался особо - он хотел, чтобы они знали. Только не учел, до какого белого каления это их доведет.
- Я попрошу Арнольда Каца встать.
Встал.
- Арнольд, несколько человек видели тебя вчера во время урока физкультуры возле женской раздевалки. Ты можешь объяснить нам, что ты там делал?
- Я проходил мимо.
Михаль Майер прыснула и ткнула Бени в бок. Анат и Веред синхронно нахмурились. Они все смотрели на него с интересом. Они от него этого не ожидали. Естественно. Потому он это и сделал.
- Арнольд, раздевалка девочек находится в отдельном коридоре. Мимо чего ты там проходил?
- Мимо раздевалки.
Бени Даган сполз под парту и несколько раз сдержанно кукарекнул.
- Даган, еще один звук, и ты отправляешься вон из школы вслед за Кацем, - предупредила директор. - Арнольд, если это сделал ты, тебе придется уйти из школы. - Но я хочу знать, сделал ты это или нет.
Черт. Черт. Черт. Кто мог знать, что она придет в такую ярость.
Арнольд, почему ты молчишь?
- Мне нечего сказать.
- Арнольд, если ты будешь продолжать молчать, я приму твое молчание за доказательство твоей вины.
Арнольд стоял и смотрел на доску. На доске, полустертое Леоном, виднелось условие задачи, которую класс решал вчера.
- Арнольд, - пробился к нему голос директрисы, - я в последний раз прошу тебя сказать что-нибудь.
- Что-нибудь, - машинально сказал Арнольд. Он не собирался хамить. Директриса вспыхнула.
- Арнольд, если ты считаешь, что человек, которого уже практически выгнали из школы, имеет моральное право...
Ну все, завела.
- Кац, тот мерзостный поступок, который ты совершил...
Арнольд прислонился к стене. Стена была прохладной и приятно холодила голую руку. Неожиданно заговорил учитель Дан.
- Подождите, - велел он директрисе сухим властным тоном, и она замолчала. - Мне кажется, вы несправедливы к Арнольду. Вы набрасываетесь на него, обвиняете, собираетесь исключать.
Учитель Дан прошелся по классу, как всегда ходил во время урока.
- Я в свободное время увлекаюсь графологией. Так вот, я вчера исследовал образцы почерка Арнольда Каца. И у меня есть довольно веские доказательства, что Арнольд не мог сделать того, в чем вы его обвиняете.
- Я, конечно, понимаю, что Кац - не самый плохой ученик, - возразила директриса, - но мы знаем много примеров того, как самые лучшие ученики сбивались с пути и совершали абсолютно возмутительные поступки!
Бени Майер хрюкнул. В прошлом году он должен был получить грамоту за отличную учебу, но не получил после того скандала со снятой майкой.
- Дело не в этом, - покачал головой учитель Дан, прохаживаясь по классу, - совсем не в этом. Исходя из образцов его почерка и его поведения, за которым я имел возможность наблюдать на протяжении года, я могу сказать, что Арнольд Кац с большой вероятностью не совершал этого поступка. Для того чтобы совершить такой поступок, нужно интересоваться девочками. Нужно хотеть к ним приблизиться, нужно быть нормальным подростком, чувствующим влечение к ним. Как мне кажется, Арнольд Кац не является таким подростком. Ему не нравятся девочки.
- А кто же ему нравится? - кокетливо спросил Бени Майер.
- Ему, Майер, - продолжил учитель Дан, - судя по всему, нравишься ты.
Бени правдоподобно изобразил падение в обморок.
- Или не ты, а кто-нибудь другой из твоих одноклассников. Мне кажется, что Арнольд Кац является типичным примером подростка-гомосексуалиста. Его не привлекают женщины. Если это так, то вероятность того, что он полезет в женскую раздевалку и будет там издеваться над лифчиками, равна нулю. Девочки, ему не нужны ваши лифчики, он другой.
Стена возле руки Арнольда перестала быть холодной и стала горячей. На него смотрели. Смотрела директриса. Смотрел, дурашливо раскрыв рот, Бени Майер. Смотрел весь класс.
- Арнольд, это правда? - спросила директриса странным тоном. - Ты действительно не мог этого сделать, потому что тебя интересуют мальчики, а не девочки?
Он стоял, опершись о стену. Гомонивший класс резко и синхронно смолк. Они все молчали и смотрели на него.
Смотрел Бени Даган, темноволосый и узкоглазый, как китаец. Смотрел смуглый вратарь школьной футбольной команды Элиав Романо. Смотрел доброжелательный Томер Ласкин, которого два года назад выбрали «Мальчиком года» на школьном конкурсе красоты. Смотрела почти с ужасом хорошенькая кокетка Галья Померанц. Недоверчиво смотрела Эва Разиэли, с которой они месяц назад делали стенгазету. Сощурившись, смотрела директриса. Выжидающе смотрел учитель Дан.
Арнольд молчал. Он прекрасно понимал, что чем дольше молчит, тем больше класс убеждается в правоте того, что было про него сказано. Но сказать ему было нечего.
Я ненормальный. Я всегда буду ненормальным. Пока об этом никто не знал, я еще мог бы жить. Если об этом будут знать все, я жить не буду.
Арнольд поднял глаза к потолку и увидел муху. Муха с жужжанием билась между двумя плафонами. Арнольд понял, что больше не скажет ни слова, даже если его будут пытать.


И среди этой полной тишины со своего места встал староста класса Леон Моравски.
Отстаньте от Арнольда, - сказал он негромко и почти устало. - Он тут ни при чем, и вовсе не из-за этой мерзости, которую тут про него наговорили. Он совершенно нормальный, но никаких лифчиков клеем не мазал. Я это точно знаю.
- Почему? - спросила директриса, послушно подавая нужную реплику.
- Потому что это сделал я, - спокойно объяснил Леон.
Расчет был точен. Отличника и старосту, неизменного победителя математических олимпиад и гордость класса никак не могли исключить из школы.
- Но зачем? - убито (час от часу не легче) спросила директриса.
У меня ранняя сексуальность развивается, - охотно разъяснил Леон. - А многие подростки прячут свою раннюю сексуальность под маской агрессии. Нам на уроке психологии объясняли.
- А почему тогда, - попыталась директриса выдвинуть последний аргумент, - Арнольда видели возле женской раздевалки?
- Понятия не имею, - пожал плечами Леон, - видимо, у него тоже ранняя сексуальность...
Учитель Дан снялся с места и вышел из класса.
Потом все долго орали друг на друга, девочек наконец-то прорвало, и они орали на Леона, Леон насмешливо отбивался. Сошлись на том, что Леон безобразник и негодяй, но у него были смягчающие обстоятельства в виде ранней сексуальности. Потом Леону объявили наказание: три недели дежурства по классу, выговор и сниженная оценка по поведению за полугодие. Потом директор ушла, а девочки окружили Леона и сладко ругались с ним.
Арнольд Кац все это время молчал. О нем забыли.
Когда я вижу тебя, Леон, я больше никого не вижу. Когда я вижу тебя, Леон, мне хочется жить. Когда я вижу тебя, Леон. Когда я вижу тебя.


Как только все закончилось, Арнольд кубарем скатился по лестнице, вылетел из здания школы, добежал до автобусной остановки и начал ждать. Еще через полчаса возле остановки появился Леон Моравски.
Когда я вижу тебя, Леон.
- Леон, - окликнул Арнольд, пытаясь заставить голос звучать хоть как-нибудь.
- Что? - Леон оглянулся.
- Леон, я хотел сказать, что... Что я и не думал, что ты... Я и не думал, что ты понял, что я...
Арнольд протянул руку и дотронулся Леону до рукава.
- Леон сощурил светлые глаза и резко убрал руку.
- Слушай, ты, - заговорил он прерывисто, - отвяжись от меня, понял? Насовсем.
- Что? - переспросил Арнольд.
- Отвяжись, я тебе говорю! - Леон повысил голос. - Отстань! Ты думаешь, я не знаю, что учитель Дан говорил правду? Ты думаешь, я не вижу, как ты на меня все время смотришь? Ты думаешь, я идиот?
- Я думаю, идиот я, - тихо сказал Арнольд.
- Я нормальный, ты понял?
Леон кричал на всю остановку, и на него оглядывались. - Я не такой, как ты, не такой! Отвяжись от меня, прекрати на меня смотреть! Не тяни меня никуда, ты ничего от меня не получишь, слышишь, не получишь! Я нормальный! Я не такой, как ты! Понял? Не такой!!!
Ему вовсе не хочется двумя руками обнять Арнольда и прижаться к нему. Вовсе не хочется. А даже если и хочется. Это неважно. Неважно.
Леон докричал, пнул камень, валявшийся возле него на земле, резко развернулся и ушел куда-то вбок. Арнольд поднял с земли откатившийся камень, сунул его в карман и ушел в противоположную сторону.


- Леони, сынок, почему ты такой мрачный? Почему ты так хлопнул дверью? Ты плакал? Почему ты молчишь? Как у тебя дела?
- Нормально.
- Леон, ты будешь обедать?
- Нет.
- Леон, что было сегодня в школе?
- Ничего.